Одиночество вышло из чата
Шрифт:
…Если вспомнить, то я была довольно избалованным и капризным ребенком. В подвижные игры мои родители не могли со мной играть уже в силу своего возраста, а от моих капризов и истерик у них начиналась тахикардия и поднималось давление. Пожилым людям труднее справляться с подростковыми проблемами своих детей. Климакс и пубертат в одной отдельно взятой семье – это иногда взрывная смесь!
В статье утверждалось, что между возрастными родителями и ребенком может возникнуть непонимание – в части моды, нравов, одежды, увлечений… Тут опять несовпадение. Вот конкретно именно этот момент меня совершенно не волновал в детстве,
Еще я никогда не страдала из-за того, что мои родители выглядят как бабушка и дедушка. Я не стеснялась папы и мамы, как предупреждалось в той же самой статье. Ну да, папа с мамой не особо молодо выглядели, ну и что. В детстве на критические реплики со стороны я не реагировала («деточка, это твои родители или бабушка с дедушкой?»), а у родителей и сил не было на это реагировать. Такие мелочи, право слово…
Пожалуй, по-настоящему я больше страдала уже из-за своей повышенной тревожности – а вдруг папа и мама умрут. Да, точно, будучи подростком, я очень переживала, что родители скоро умрут, это было у меня тогда почти навязчивой идеей. Я думала: ну и как я одна выживу, наверное, меня отдадут в детский дом. О том, что меня может реально удочерить Ирина, мне даже мыслей в голову не приходило. Она, моя кузина, тогда существовала как-то отдельно. Молодая женщина, работающая, со множеством увлечений, постоянно в путешествиях… Это сейчас мы с ней сблизились, а тогда все было иначе.
Что еще из моего детства? Помню, мама говорила, что работодатели вообще не любят женщин с детьми, а уж тем более женщин в возрасте и с детьми. И что в тридцать лет работу с ребенком найти проще, чем когда тебе уже под пятьдесят и у тебя на руках малыш.
Короче, к концу подросткового возраста я очень изменилась, больше не капризничала и не истерила, до болезненности обожала папу и маму, боялась за них.
Когда они стали болеть (мама первой, папа позже), я сосредоточилась на уходе за ними, и меня это не тяготило. Наоборот, я стала бодрой и энергичной, очень позитивной (словно вот, сбылись они все, эти мои детские страхи, наконец, но зато теперь я в силах с ними бороться, так-то, злая судьба, я все равно смогу преодолеть трудности!). Или причина произошедших со мной перемен – она в том, что я вышла из подростковой гормональной бури, просто стала взрослой в какой-то момент? Тоже не знаю.
Ну и что, что мои ровесники на тот момент учатся в вузах, куда-то там ходят… Все равно.
Тут, конечно, знакомство с Ильей меня очень поддерживало: я с того момента, как стала с ним изредка встречаться, почувствовала себя абсолютно нормальной. Да, я живу не так, как многие, но что с того, все живут по-разному, главное, не страдать при этом.
Я давно уже не страдаю, я радуюсь жизни и всех люблю. Я счастлива.
– Остыло же… – услышала я голос рядом. Вздрогнула, подняла голову – это официантка подошла к моему столу, убрала одну чашку, поставила другую. Или надо называть ее не официантка, она же бариста? На бейджике было ее имя – Людмила.
– Ой, зачиталась… не заметила! – засмеялась я. – Я заплачу за обе.
– Не надо, – мягко произнесла та.
– Спасибо, Людмила. С наступающим вас!
– И вас, девушка.
Официантка-бариста по имени Людмила снова подошла к моему столику, поставила передо мной тарелку с куском торта:
–
– Спасибо, Людмила, – улыбнулась я.
– Можно просто Люда.
– Я Даша.
Она была невысокой, чуть полноватой, вишневого цвета волосы до плеч; двигалась и говорила энергично.
– Скоро прогорю, – призналась Людмила без тени сожаления. – Никто не ходит.
– Почему?
– Алкоголя-то тут нет.
– Ну и не надо! Люда, а вас как правильно называть? Бариста? – с любопытством спросила я.
– Да, можно и так, – приветливо улыбнулась она. – Можно на «ты», кстати. А на самом деле я хозяйка этого кафе.
– Так романтично, – восхитилась я. – Люблю книги и фильмы про маленькие уютные кофейни, все вот это такое… – Я пошевелила пальцами, изображая «уютные» эмоции.
– Ой, нет… Нет тут никакой романтики, – призналась Людмила. – Аренда сумасшедшая, в бюджет еще нужно закладывать оборудование, ремонт. Персонал у меня отсутствует, всем занимаюсь одна я… Выгоден ли кофейный бизнес? Сложно сказать. Ну да, это один из самых недорогих бизнесов по входу, поэтому и ниша очень перегрета. Но! С хорошим продуктом, да плюс если есть грамотный бизнес-план, то зарабатывать в этом бизнесе можно. Вообще, общепит – это про сервис. Тут все нужно делать по уму: думать про целевую аудиторию, маркетинг, привлекать людей, обкатывать бизнес-процессы. И не с нулем в кармане, а чтобы была минимальная подушка безопасности…
Мне все это было интересно, я принялась расспрашивать Людмилу, а она мне отвечала охотно, благо других посетителей в кафе не наблюдалась.
Я довольно долго болтала с Людмилой, пока не пришел ее сын Витя девяти лет (они, оказывается, жили в доме напротив).
Мы очень мило распрощались, еще раз поздравив друг друга с наступающим Новым годом, и я отправилась домой. Снег превратился в метель, я жмурилась, прикрывая лицо рукой.
Настроение у меня было замечательное, даже несмотря на то, что Илья так и не отозвался. Вот, с удовольствием поболтала с баристой по имени Людмила, развлеклась, много узнала о кофейном бизнесе.
Мне всегда и все было интересно, особенно как устроены некоторые вещи в этом мире. Еще Людмила рассказала о себе – что она была замужем, но потом пришлось развестись, потому что ее мужу стало совершенно неинтересно заниматься ребенком, поскольку муж слишком молод и вдобавок, как выразилась моя новая знакомая, «еще не успел нагуляться». Людмила заявляла, что теперь ей вообще никто не нужен, даже любовника ей не надо.
Еще она говорила об одиночестве, сколько в нем плюсов и свободы. Для подкрепления своих идей она даже вспомнила знаменитые строчки из творчества Омара Хайяма: «Ты лучше голодай, чем что попало ешь, и лучше будь один, чем вместе с кем попало».
Ирину всегда удивляло, как я легко завожу беседы с посторонними людьми. «Ты, Даша, буквально притягиваешь к себе окружающих… У тебя в лице определенно есть что-то такое, располагающее!» Еще она предупреждала меня, чтобы я не верила кому попало, потому что таких людей, как я, очень любят всякие подозрительные люди и мошенники.
Но я не думаю, что в болтовне Людмилы со мной была какая-то корысть или скрытый замысел. Просто моей новой знакомой было скучно… а то, что она столь горячо восхваляла одиночество, как раз свидетельствовало о том, что именно оно ее и угнетало больше всего.