Одинокая смерть
Шрифт:
Ратлидж удивленно на него посмотрел:
— Какие были на войне?
— Да, сэр. Я узнал его. Но этот не принадлежал мистеру Джефферсу, если у него и был такой. На нем значилось имя другого человека, совершенно незнакомого.
— Он полез в карман и, вытащив что-то, завернутое в тряпку, положил на низенький столик перед камином.
Внутри оказалось три кружка из волокнистой прессованной ткани. Во время войны существовало несколько способов опознания павших и раненых, но ни один из них не получил широкого распространения. Некоторые солдаты просто
Сделанные из фибры, они выдавались по два в комплекте. Один надевался на шнурке через голову. Если человек был убит, этот кружок клали ему в рот, чтобы потом обозначить его имя на могиле, а второй кружок вместе с вещами пересылали родным.
Но война кончилась больше двух лет назад. Почему медальон оказался во рту жертвы?
Хэмиш, чей голос на некоторое время замолк, вдруг ясно произнес: «Месть».
Ратлидж невольно вздрогнул, показалось, что голос шотландца прозвучал так громко, что эхом отразился от стен. Но никто из присутствующих не подал признака, что слышал его, и Ратлидж сказал:
— Здесь три медальона.
— Один был обнаружен во рту Джимми Роупера, который сидел в сарае около больной коровы. Не было никаких следов проникновения ни в сарай, ни в дом. Там в это время находились отец Джимми и женщина, помощница по хозяйству. Оба ничего не слышали, — ответил Пирс. — Что касается моего сына, то его нашли на полу пивного цеха около ступенек на цокольном этаже. Доктор Гудинг тогда же обследовал его и тоже нашел во рту медальон. — В его голосе слышалась затаенная ненависть к убийце.
Ратлидж внимательно прочитал имена на медальонах. Один принадлежал капралу из полка Йоркшира, второй — ирландскому саперу, третий — добровольцу из Чешира. Обращаясь к Пирсу, он спросил:
— Ваш сын был офицером?
— Да, конечно.
— Офицеры не носили опознавательных медальонов, — пояснил Ратлидж, — неизвестно, остались ли живы эти люди. — Он покачал головой. — Три разных полка. Что было общего у этих трех солдат с вашими жертвами?
— Вот почему я просил в этом деле разобраться Скотленд-Ярд. Нам надо узнать все о тех солдатах, а это можете сделать вы, наверняка вы знаете кого-нибудь из военного ведомства, кто может помочь нам.
Ратлидж знал такого человека, но не назвал его, потому что не собирался к нему обращаться. Сержант Гибсон и сам может разобраться.
— Расскажите мне о послужном списке всех троих. Были у них какие-нибудь взыскания или проблемы во время службы? Дисциплина, нарушения другого рода, неуживчивость, драки, ссоры?
— Ничего такого не было. Все отслужили честно. Мой сын был в том же полку, что и остальные, кто пошел на войну из Истфилда, но он не командовал ими. Так получилось, что они даже воевали на разных участках фронта.
— Но они встречались?
— Не могу сказать с полной уверенностью, но не помню, чтобы мой сын когда-нибудь упоминал об этом. Как-то писал мне, передавая весточку семьям от них. Он
— Двое из наших погибли во Франции, — добавил Уокер, — один пропал без вести. Остальные вернулись домой.
Такое случалось редко. Служили вместе, воевали и погибали вместе. Кажется, истфилдцам повезло.
Ратлидж вернулся к медальонам. Что они означали? Или Хэмиш прав, и это действительно месть?
— Я знаю, что наших иногда разделяли, посылали на другие участки фронта для подкрепления. Думаю, убийства не связаны с войной. Хотя медальоны и говорят об этом.
Ратлидж повернулся к констеблю:
— Были какие-нибудь проблемы у полиции с этими людьми, ссоры, драки, может быть, ходили слухи о взаимных претензиях и вражде?
— Ничего такого не слышал, — твердо заявил Уокер. — Мой собственный племянник служил вместе со всеми. — Он вдруг ошеломленно взглянул на Ратлиджа: — Бог мой, неужели вы считаете, что убийства продолжатся? Может быть, надо предупредить племянника и остальных об опасности?
— Но если убийства имеют отношение к той группе, что воевала вместе, почему именно мой сын должен был умереть? — спросил Пирс. — Ведь он воевал на другом участке фронта.
— Не могу дать вам ответ. Пока не могу, — ответил Ратлидж и снова обратился к Уокеру: — Пожалуй, стоит поговорить с этими людьми. Если убийца местный, почему медальоны принадлежат посторонним? — Он помолчал, подержал медальоны в руке. — Было ли отделение из Истфилда или ваш сын, сэр, на захоронениях и при опознаниях погибших?
Пирс покачал головой:
— Уверен, что мой Энтони не был.
— Надо выяснить, — откликнулся Уокер. — Вы думаете, эти медальоны оттуда?
— Возможно. Но мы сначала должны узнать, живы ли эти люди, кто они и почему их имена связаны с жертвами.
— Я склонен думать, что убийца не из наших, — заявил Уокер.
Пирс шумно выдохнул.
— Мне все равно, кто он. Я хочу это прекратить. И найти убийцу, чтобы он получил по заслугам.
— Но почему вы не хотели привлекать полицию Гастингса? — спросил его Ратлидж.
— А, это. Как-то случилось перекинуться парой слов с инспектором Норманом. Разумеется, не в связи с таким делом, как убийство. Просто мой младший сын, Дэнни, был в юности шалопаем, и инспектор Норман хотел его засадить в тюрьму, потом пришлось признать, что инспектор придирался к нему зря. Тогда я не позволил ему давить на меня и моего сына. А позже Дэнни получил медаль за отвагу, его наградил сам король в Букингемском дворце. Его дерзость, как называл это инспектор Норман, помогла ему спасти жизнь десятку товарищей. Дэнни один сумел нейтрализовать пулеметное гнездо противника, он проник туда и держал пулеметный расчет неприятеля под прицелом, пока не пришло подкрепление. Германцев взяли в плен. Если бы он не сделал этого, они положили бы множество людей.