Одиссея "Варяга"
Шрифт:
На верхнем мостике, справа от ходовой рубки "Орла", поеживаясь от стылой сырости, несколько офицеров в наглухо застегнутых дождевиках с затянутыми капюшонами, время от времени протирая линзы биноклей, напряженно всматривались в даль. Шедший кабельтовых в пяти впереди флагманского броненосца форзейлем и периодически окутывающийся брызгами "Алмаз", был еще различим в этой дождливой круговерти, но вот дальше...
– Да, Всеволод Федорович, как не гляди, а видимость уже чуть больше мили. Полторы от силы. Сердится на нас наверное Великий океан. Так, не ровен час, либо проскочим мы этот островок, если уже не проскочили, либо еще хуже...
– Что хуже? Договаривайте, Евгений Евгеньевич, думаете на камни вылезем?
– Руднев повернулся к нарушившему сосредоточенное молчание старшему офицеру "Орла" капитану 2-го ранга Шведе.
– Видимость-то ухудшается, с каждым часом... Мы уж как часа полтора должны были быть на месте...
– Так к вечеру уже дело. Часа через три стемнеет, вот и ухудшается. Хорошо хоть, что ветер порывами пошел, значит волна, по идее, спадать должна начать. И кстати, по-моему, начинает уже от Ost-а заходить, волна нам в левую скулу катит. Дай бы Бог потише... А то за "сокола" наши я уже извелся. Третьи сутки болтает.
Что до навигационных опасностей: острова здесь вулканические, поднимаются прямо со дна океана, обширных мелей прибрежных с рифами вокруг них нет. Так что пока я особой опасности не вижу. "Алмаз" впереди, опять же...
А на кого океан-батюшка дуется сегодня, это мы еще поглядим. Если бы у Сахалина такую погоду встретили - обледенели бы. Хотя, конечно, и без того конфуза с пушками, что у Рейценштейна в первом выходе случился. Вы тогда не видели, сколько мне пришлось убеждать и доказывать, что парусиновые насадки это полумера и нужны брезентовые, да еще и с тавосовой смазкой у среза ствола? [157] Конечно, за год этот мы многому научились. До чего сами дошли, чему океан научил да Того с покойным Камимурой. А то, что видимость не до горизонта, так оно и к лучшему. Меньше шансов, что наш караван чужие глаза увидят. Мы мили на четыре растянулись, не меньше. Кстати, попросите горяченького чего-нибудь принести. Ноги мерзнут...
157
В первом своем боевом походе крейсеры ВОКа попали в восьмибальный шторм с обледенением. В итоге стволы не закрытых штатными пробками орудий (опасаясь встречи с японскими боевыми кораблями их держали заряженными и готовыми к немедленному открытию огня) были заполнены льдом. Извлечь его удалось лишь во Владивостоке. Принятые после этого случая в нашей истории парусиновые колпачки оказались полумерой, и к первой мировой их заменили на брезентовые. Зная это Петрович добился применения брезента для их изготовления сразу.
Что скажете, Сан Саныч? Где наш пропащий островок-то?
Флагштурман Коробицын опустил бинокль и громко, то ли для того, чтобы его было слышно всем на мостике, то ли просто стараясь перекричать очередной завывающий порыв ветра, изложил свое видение ситуации:
– По счислению должны были бы уже прийти, согласен, Всеволод Федорович. Но, во-первых, снос, встречную волну и ветер учтите, не постоянные причем. А во-вторых, при переходе в четыреста с лишком миль без обсерваций, ненастью этому благодаря, вполне возможно, что мы и прошли мимо уже. Хоть и не так он мал, остров этот, но все же, могли. Ночью же идти в неизвестность нельзя. Поэтому часа через два нужно ложиться на обратный курс. Развернемся и пойдем назад на семи узлах. След в след, чтобы не вылезти никуда, не дай Бог. Искать будем уж завтра.
– Плохо это. Время теряем. Да и миноносцы измучались. Конечно под подветренными бортами больших мальчиков им полегче, но ворочать начнем, придется лагом к волне вставать.
– Всеволод Федорович, да не волнуйтесь вы так уж. Не восемь же баллов, в самом деле. Выдержат.
– Ага... Да еще не известно, смогут ли ночь нормально по углю продержаться. Двое суток уже не за ноздрю идут. Без буксира. Запросите-ка остатки на миноносцах...
– Внимание, господа! Посмотрите: "Алмаз" семафорит! Ратьером...
– Нам?
– В том то и дело, что не нам. Кому-то впереди.
– Так... Посмотрим, кто бы это...
– Да! Видно уже - вон там, впереди и правее от него морзянка. Пока не читается...
– Вижу. И, правда, моргают...
– "Алмаз" стучит нам... "Встретил "Изумруда"!
– Ну, что ж, друзья мои. Банк мы сорвали! Это артурцы нас встречают. Стало быть, Иессен все сделал правильно и расставил на день свои крейсера в дозор. Счастье наше, что они уже пришли.
– Ну, этого и следовало ожидать, ветер то им в спину больше полдороги был. Да и мы в Лаперузе из-за тумана замешкались малость. Что-то опять пишут с "Алмаза"...
– Встает в кильватер "Изумруда", поднял "следовать за мной"!
– За ним, так за ним. Предварительный по эскадре: следовать за флагманом. А мы за "Алмазом". Прикажите им подождать нас - дистанция между мателотами три кабельтова. И еще: пусть наши начинают готовиться к постановке на якорь... Я же, с вашего позволения, господа, покину вас ненадолго. Продрог форменно до костей, нужно душ горячий принять, а то пойдете в бой под командованием сопливого адмирала, негоже как то.
Михаил Павлович, Кирилл Владимирович! Попрошу: распорядитесь пока тут за меня, - обратился Петрович к Моласу и Великому князю, - пойду себя в порядок приводить Да и продрог я тут с вами, господа, преизрядно, надо "адвоката" принять, а то сегодня у нас еще много дел будет. Всяких разных...
– Не извольте беспокоиться, Всеволод Федорович. Так в колоннах и вставать?
– Да. На ночь глядя, лишних маневров нам не надо. Но если вдруг японцев усмотрите, то без меня не приходуйте, уважьте уж - позовите полюбопытствовать!
Спускающегося с мостика Руднева провожал стук шторок ратера, деловитая суета приказаний, сдержанный смех и шутки. Обстановка разрядилась и общество стравливало пары беззлобно подтрунивая друг над другом.
– Спасибо, Тихон. Будь добр, организуй всему этому постирушку. Но не сейчас, сменка есть. И, мало ли что, возможно гости у нас будут часа через два. Так что самовары в кают-компании пусть ставят... Ну, ступай, голубчик, я в ванну полез.