Одиссея "Варяга"
Шрифт:
Однако Иессену передайте: обстрел старых фортов в заливе Эдо пока отменяется. К столице не подходить. Ждать моих дополнительных распоряжений...
Пока все идет своим чередом. Василий Александрович! Мы через двадцать пять минут ждем ваших с Михаилом Александровичем предложений по Йокогамскому порту, не забыли?
– За сим, позвольте откланяться, многоуважаемый маркиз, прошу Вас. Капитан Римский-Корсаков доставит Вас прямо к порту Токио, где, как я понимаю, не доходя до старых островов - фортов, Вас встретит японское судно или катер. Подтверждение с гарантиями безопасности его корабля мы только что получили телеграфом за подписями генерала Ямагата и вице-адмирала Кобаяма. Перемирие продлится еще 14 часов. В его продолжении ни наши, ни ваши сухопутные войска не двинутся с места.
– Спасибо, капитан.
– Прошу Вас, поспешите, милостивый государь. И не расстраивайтесь так. Всеволод Федорович ведь сразу предупредил, что сегодня мы готовы обсуждать лишь порядок и способы исполнения наших требований. Как Вы помните, два месяца назад они несколько отличались от тех, с которыми Вам пришлось столкнуться сегодня. Но в одну и ту же воду не войдешь дважды. Не так ли?
– Конечно, помню, мой дорогой капитан, но я ведь предупреждал Вас, что не все от меня зависит. Заканчивать со всем этим нужно было даже раньше той нашей встречи... О чем еще говорить! Ваши предложения... вернее требования, понятны. Мне осталось лишь доложить их Императору и членам госсовета. Надеюсь, в отсутствие грома орудий им будет проще советовать. Но то, чего Вы добиваетесь от нас сейчас... Тем более - требование заключения договора без участия международных посредников... Вы понимаете, что согласиться с такими условиями - это чрезвычайно трудное решение?
– Почему? Особенно если иметь ввиду возможную альтернативу? В конце концов, признайте, уважаемый маркиз, что разгром и минирование ВСЕХ крупных внешнеторговых портов, не говоря уж о потере Хоккайдо, были бы для Японии куда более жестоким ударом. А к занятию этого острова мы, как Вы имели возможность убедиться, уже практически готовы, - Русин поклонился премьер-министру Японии, приглашая того жестом руки ступить на трап, - погрузка гвардии на корабли в порту Йокосуки займет не более 6-ти часов. Флота у Вас, простите меня великодушно, больше нет. Так что занятие этого острова, как образно выражается Всеволод Федорович Руднев - уже дело техники.
Вы ведь в курсе, конечно, как тяжко живется коренному народу Хоккайдо, айнам? Газеты Вы, как и члены госсовета, читаете? Берлинские и Венские... Да и Вашингтонские, кстати? В Петербурге их тоже внимательно читают. Так что наш Император, судя по всему, готов предпринять определенные шаги, дабы положить конец этой многовековой несправедливости. И эта готовность может с часу на час перерасти в непреклонную решимость. В случае, если наши предложения в замке Кюдзе вновь не будут восприняты со всей серьезностью.
Но, как мне представляется, уважаемый маркиз, само Ваше назначение говорит о многом. Если я верно понимаю суть момента, Император Муцухито принял, наконец, решение руководствоваться в дальнейших внешнеполитических шагах сложившимися на данный момент реалиями. Поэтому и назначил на столь ответственный пост реалистично смотрящего на вещи политика.
Кстати говоря, именно сознавая такой поворот событий, с нашей стороны и выставлены далеко не самые жесткие условия. В частности в корейском вопросе. Или по поводу репараций, давайте уж называть вещи своими именами...
Я ведь уже говорил Вам, что в Петербурге Японию ни в коем случае не рассматривают как своего патологического врага, и мы абсолютно не намерены влезать в ваши внутренние дела. Нам вместе давно пора перевернуть эту печальную страницу совместной истории. В конце концов, одно из главных составляющих искусства внешней политики - это умение ПРАВИЛЬНО выбирать друзей. Разве не так?
Ито промолчал. Да, он читал газеты. И прекрасно отдавал себе отчет в том, что описанный Рудневым членам японской делегации сценарий, вполне может быть русскими осуществлен. А вся эта, безусловно инспирированная из Петербурга, газетная компания - вполне подходящий предлог. В том же, что после русской высадки среди местных аборигенов найдутся те, кто с пеной у рта будут доказывать журналистам как им плохо жилось до этого под игом японцев, сомневаться не приходилось... Приподняв цилиндр, маркиз коротко поклонился и ступил на верхнюю ступеньку трапа.
Но в этот момент Русин чуть придержал японского премьера за руку:
– Простите, Хиробуми-Сама, я чуть не забыл озвучить Вам один весьма конфиденциальный момент: новый премьер-министр России Петр Аркадьевич Столыпин просил меня приватно кланяться Вам, и пригласить на личную встречу - он в скором времени собирается прибыть на Дальний Восток. После заключения мирного договора, конечно...
– Спасибо... Полагаю, что это может быть весьма полезным. Спасибо!
Пожелав премьер-министру Японии доброго пути и удачи, Русин откозырял следовавшим за ним с непроницаемыми лицами японским офицерам. После них по трапу слегка пошатываясь спустился МИДовский чиновник, и в ту же минуту, когда он с помощью фалрепных оказался, наконец, на палубе "Беспощадного", истребитель дал ход, окатив волной кормовую часть подветренного борта "Варяга". Крейсер немного раскачало...
– Отвалил Римский-Корсаков?
– Так точно, Ваше превосходительство!
– Хорошо. Прикажите по флоту: ночью верхние вахты - полуторные. Смотреть в оба! Сети ставить всем, кто не на ходу...
Итак, господа, теперь, как говорится, шар на их стороне. Ну и как, по вашему мнению, паршивые из нас переговорщики, или завтра самураи пойдут на мировую? Какие будут мнения? Что думает штаб флота?
– Давайте сначала, с Вашего позволения, Русина дождемся. Все-таки роль доброго следователя сейчас играл он, да и наверняка переговорил с Ито о чем-то еще перед расставанием...
Что же до Ваших персональных способностей дипломата, Всеволод Федорович, то... Ну, я даже не знаю... Как то уж слишком, по моему...- Молас с задумчивым видом взял театральную паузу, глядя куда-то вверх...
– Что "даже не знаю"? Крутить изволите, милостивый государь? В "немогузнайство" играем? Что Вы там, на потолке, интересного увидели?
– чувствуя подвох, взвился с полоборота Руднев, - И что ТАКОГО было слишком!?