Одна и та же книга
Шрифт:
Или, скажем, компот — восхитительная история о первых летних каникулах, когда всякий день казался бесконечным, а пляжное безделье было увлекательней любой игры. Родители волокли с рынка фрукты — ведрами. Сидели на кухне, перебирали, поругивая лукавых крестьян: вот, дескать, сверху, напоказ, вишня хорошая, а снизу — вся подавленная. И абрикосы битые. Из всего этого битого-давленого варили компоты, какие должны бы, по-хорошему, фонтанами бить из земли в раю, а иначе вообще непонятно, зачем этот рай нужен.
А, к примеру, свежий белый батон — история о том, как два человека семнадцати, что ли, лет от роду опоздали на последний троллейбус и бродили всю ночь по городу, потому что расходиться по домам не очень-то и хотелось, а такого
А пирожки с капустой…
Нет. Пора взять себя в руки и остановиться.
Я это все к чему. Все эти наши сентиментальные пиршества — они, конечно, по большей части чудовищная, вредная для организма пакость, с точки зрения всякого разумного диетолога. А с точки неразумого диетолога — и вовсе смертельно опасный яд, похуже ядерных отходов. Так вот. К черту диетологов. Все, что делает нас счастливыми, полезно, по крайней мере изредка.
Идите, идите уже за пирожным. Или за селедкой. Или за батоном и докторской колбасой. Ибо каждому свое.
Принято говорить: дескать, дайте мне точку опоры, и я переверну мир. А на практике обычно оказывается, что тому, кто решил перевернуть мир, точка опоры только мешает.
Зато когда держаться больше не за что, земля уходит из-под ног и меняется местами с небом, и снова, и снова, пока не надоест, — мир переворачивается совершенно самостоятельно, столько раз, сколько душа пожелает. Точка опоры понадобится позже, когда захочется поставить перевернутый мир на место, придавить его табуретом, да еще и усесться сверху, чтобы не улетел. Потому что самим нужен.
Нечего и говорить, что точкой опоры может стать все что угодно, но мудрые люди подсказывают, что ничего круче кофейной чашки в этом смысле пока все же не изобрели. Некоторые специалисты, впрочем, утверждают, что чайные чашки ничуть не хуже. Автор этой записки, которую вы уже, надо понимать, привыкли обнаруживать на своем столе по понедельникам, бесстыжий пожиратель вашего времени, абсолютно с ними согласен.
Доброе утро. Хруп, хруп.
Добрые приметы следует изобретать самостоятельно. Нельзя полагаться в столь важном деле на посторонних людей. Скажем, вышел из дома, увидел во дворе рыжего кота — ага, рыжий кот к удаче, будем знать. Или серый кот к удаче. Или вовсе черный пес. Или, к примеру, девушка в красной косынке. Или мальчик с мячом. Кого встретили, тот и к удаче. Так и запишем. И запомним. И день проживем соответственно. Сегодня это особенно важно.
Владелица моей студии, хозяйка расположенного внизу кафе, пани Янина сетует на себя. Дескать, какая была в молодости дура: жила, как велели. Света белого, соответственно, не видела. Смысла — тоже. Потому что это только кажется, что смысл жизни и удовольствие от жизни — разные вещи. Одно и то же, по большому счету.
И только теперь, вырастив троих сыновей, построив три дома и посадив несметное множество деревьев, кустарников, цветов, овощей и трав, она вдруг научилась жить как нравится. Ничего особенного, но пани Янина довольна. Держит кафе — больше для друзей и знакомых, чем для посторонних посетителей, которые и найти-то это место практически не имеют шансов. Открывает его через день, когда вздумается. Логика тут такая: всю жизнь мечтала иметь свое кафе, и вот — имею! Всю жизнь мечтала не ходить на работу, если не хочется, — и вот, не хожу! Но не валяется на диване, а приучает себя к долгим прогулкам и коротким (пока, для начала) путешествиям. На досуге пробует читать, потому что в детстве очень любила книги, да отвыкла уже. Внимание рассеивается, глаза устают. Но пани не оставляет усилий.
Говорит мне: вот, кучу времени потратила на всякую ерунду, теперь надо нагонять. Боюсь, не успею.
Что именно не успеете? — спрашиваю.
Ну как — что? Пожить, вздыхает моя хозяйка. Мне же теперь целую жизнь прожить надо, а времени мало осталось. Но я стараюсь!
Она права. Надо, надо стараться. Мало ли что времени нет. Его вообще нет — ни у кого. Но это ничего не меняет.
Нужно добыть кусок мела, а еще лучше — коробку цветных мелков. Спрятать в карман. По дороге на работу или еще по какому-нибудь важному делу, из тех, что превращают человека в не обязательно дрожащую, но вконец издерганную тварь, выбрать самую скучную, бессмысленную стену, написать или нарисовать там прекрасную ерунду, все равно что. Или почти все равно. Если понравится — повторить столько раз, сколько захочется. Невелик труд, а мир от такого пустяка вполне может дивно преобразиться. В моем городе есть стена, на которой написано по-английски: YOUR LIFE WILL BE HAPPY AND PEACEFUL. И есть другая стена, где написано по-русски: Я ВАС ЛЮБЛЮ. Многие написанному верят. И хорошо, что так.
Сегодня новолуние; на Востоке считается, что в такие дни следствия благих и неблагих деяний возрастают в сто раз. Хитроумная кармическая арифметика, ничего не скажешь. Однако, вспомнив то немногое, что удалось усвоить из школьной программы, я понимаю: важно, чтобы следствие всякого благого деяния было больше единицы. А, соответственно, неблагого — меньше. Главное — не перепутать. Сперва аккуратно все сосчитать, проверить и перепроверить, а уж потом подманивать чужую кошку вялой позавчерашней сосиской или, к примеру, сиротские конфеты за щеку тянуть. Жизнь полна опасностей!
Больше всего повезло (как всегда) лентяям. Потому что умножение на ноль, надо понимать, без промедления приводит их к той самой нирване, о которой так долго говорили большеви… Все, молчу, молчу.
Пары, которые ночью гуляют по городу, — вовсе не обязательно влюбленные, хотя, конечно, попадаются и такие. Но куда чаще, чем может показаться, гуляющие по ночам объединены в совсем другие союзы.
Об одиноких полночных прохожих говорить пока не станем, у них свои причудливые обстоятельства, свои дела — тайные и не очень. Большие компании и вовсе не в счет; то есть участникам это, как правило, нравится, но — не то. Лучше числа «два» для ночных прогулок нет ничего в природе. Особенно здорово выходит, когда между спутниками нет страсти, а лишь нежность и полное взаимопонимание. Поцелуи при луне — отличная штука, но, как ни крути, отвлекают от главного. Главное — это, разумеется, ночной город.
Ночная прогулка — сговор, а то и вовсе заговор. Не столько против горемычных сил зла, которые, как известно, властвуют безраздельно в темное время суток, а против размеренного ритма собственной жизни, привычного уклада бытия, картины мира, замызганной и лоснящейся от каждодневного использования.
Ночью, когда зрение почти беспомощно, прочие органы чувств вынуждены проснуться и взять ситуацию под контроль. Ночь в любом городе — время восхитительных, острых запахов, неожиданных, часто не поддающихся объяснению звуков. Ночью становится очевидно, что в некоторые дворы лучше бы и днем не заходить, а бежать мимо, закутав голову шарфом; зато вот эта обшарпанная подворотня ведет прямиком в земной филиал рая, а если посидеть молча всего четверть часа вон на той скамейке, да-да, зеленой, с поломанной спинкой, можно потом еще целые сутки не спать или еще чего покруче. Ночью тело горожанина становится таким же чутким, как тело лесного зверя, дело за малым — научиться его слушать, а эта наука редко дается легко. Но нелегко — не значит «невозможно».