Одна из нас лишняя
Шрифт:
— Виктор Захарович, — интонация ее голоса стала не то чтобы мягкой, а прямо-таки подобострастно-сюсюкающей, — к вам здесь из «Стилобата».
Прошло несколько секунд, в течение которых секретарша внимательно слушала то, что говорил ей шеф, и, наконец, зажав трубку ладонью, обратилась ко мне:
— Представьтесь, пожалуйста.
— Охотникова Евгения.
Видно, мое имя и фамилия ничего не сказали Давнеру, но еще через секунду, повесив трубку, секретарша кивнула мне.
— Проходите, пожалуйста,
— Спасибо, — я взялась за латунную ручку темной двери, ведущей в кабинет гендиректора.
— Здравствуйте, — я застыла на пороге, с интересом разглядывая сидящего передо мной за массивным столом мужчину.
Ему можно было дать лет пятьдесят. Высокий лоб, особый рельеф которому придавали тугие околовисочные вены и несколько глубоких поперечных морщин. Седеющие и редеющие курчавые волосы. Густые и тоже наполовину седые брови, мясистый нос, хитро улыбающиеся глазки неопределенного цвета, дежурная улыбка. Внешность Давнера не вызвала во мне симпатии.
— Добрый день, — еще шире улыбнулся он, в то время как его маленькие проницательные глазки беспокойно забегали, — с кем имею честь?
Повелительно-любезным жестом он пригласил меня присесть. Он рассчитывал, что я ограничусь стульчиком у противоположной стены, но я с достоинством заняла большое кожаное кресло у его стола. Он с интересом посмотрел на меня, видно соображая, кем я могу числиться в «Стилобате», — Меня зовут Евгения Охотникова…
— Это я знаю, — неучтиво перебил он меня.
Или он не такой уж интеллигентный, как его представила мне Людмила Григорьевна, или мой маневр с креслом пришелся ему не по вкусу.
— Дело в том, что я — частный детектив, провожу расследование, связанное с таинственным исчезновением Овчаренко Юрия Анатольевича.
Я сделала паузу, почти открыто наслаждаясь произведенным эффектом. Дурацкая покровительственная улыбочка, свидетельствующая о намерении ее хозяина со снисходительной благосклонностью внимать словам собеседника, мигом слетела с лица Виктора Захаровича, уступив место настороженно-сосредоточенной гримасе.
Глаза не хуже двух супертвердых сверл впились в мое лицо, на которое я в спешном порядке натянула маску невозмутимости и наивного простодушия.
— Вы — детектив? — наконец разомкнул губы Виктор Захарович. — Но я не понимаю, какое я ко всему этому имею отношение?
Он быстро справился со своим удивлением и растерянностью, и его узкие губы опять растянулись в противной судорожной усмешке.
— У меня есть информация, что вы в течение долгого времени сотрудничали со «Стилобатом», поэтому я решила обратиться к вам за помощью. Видите ли, дело в том, что семье Овчаренко с некоторых пор начали угрожать…
И теперь, когда Юрий Анатольевич не вернулся из командировки, я задаюсь вопросом: не связано ли его исчезновение
— И все-таки я не улавливаю, чем я вам могу быть полезен? — Виктор Захарович окончательно успокоился и даже, казалось, утратил ко мне интерес.
— Не секрет, что «Стилобат» свернул сотрудничество с вашей фирмой и стал работать с болгарами. Меня интересуют последствия такого решения, последствия для вашей фирмы, — деловито уточнила я.
— Если Овчаренко думали, что «Арх-Модерн» от этого развалится, то они сильно заблуждались, — напыщенно заявил он.
— Значит, «Арх-Модерн» ничего не потерял от этого?
— Отчего же, кое-какие убытки мы все же понесли — сами понимаете, как трудно сейчас получить заказ. Но, как известно, незаменимых у нас нет, — он самодовольно хмыкнул и откинулся на спинку кресла. — К тому же, что ни говори, архитектура и строительство даже в такое смутное время, как наше, — наиболее жизнеспособные и прибыльные отрасли экономики.
Не считая нефти и газа, конечно.
— Означает ли это, что нашлись другие фирмы, заинтересованные в сотрудничестве с вами?
— Почему нашлись? — как-то обиженно выпятил губы Виктор Захарович. — Вы что же думаете, что «Арх-Модерн» только со «Стилобатом» дела имел? У нас прочные деловые связи и с «Тараспроектом», и с «Колонной».
— Но, насколько мне известно, со «Стилобатом» вы были «завязаны» больше, чем с какими-либо другими фирмами, — настаивала я.
Во взгляде Виктора Захаровича мелькнули досада и нетерпение.
— Вам не кажется, что вы пытаетесь рассуждать о вещах, в которых ни черта не понимаете? — раздраженно одернул он меня.
Еще один аргумент против его «интеллигентности».
— Напрасно вы серди…
В этот момент в кармане моего пиджака зазвонил мобильный.
— Извините, — я посмотрела на Давнера.
— Болгарию заказывали? — услышала я довольно резкий голос операционистки.
— Да, да, — торопливо подтвердила я, — Виктор Захарович, если вы не возражаете, я минут на пять вас покину.
— Как вам будет угодно, — устало выдохнул Давнер.
С прижатой к уху трубкой я миновала секретарскую и, выйдя в коридор, прислонилась спиной к прохладной стене.
— Христо Стоянов слушает, — услышала я болгарскую речь.
Общение на этом языке не вызывало у меня никаких трудностей.
— Здравствуйте, вас беспокоит секретарь-референт тарасовской фирмы «Стилобат», — произнесла я на чистейшем болгарском.
— Слушаю вас, — любезно отозвался болгарин.
— Меня интересует, приезжали ли к вам господин Овчаренко и господин Борщев?
— Приезжал один Вячеслав Михайлович.
— Он привез вам деньги?
— Нет, он сказал, что передача денег откладывается на неделю. Мы все с ним обговорили.