Одна ночь соблазна
Шрифт:
— Чуть-чуть.
— О! — Ева улыбнулась накрашенными губами. — Полагаю, это означает, что я вам больше не нужна?
Алек холодно улыбнулся.
— Вероятно, так.
Баронесса поднялась с дивана и подошла к Алеку, обхватив себя за плечи тонкими руками.
— Вы знаете, Алек, у меня очень странное чувство, словно вы что-то задумали.
Он насмешливо приподнял брови.
— Вы нигде не бываете. Только играете. Причем играете, говорят, осторожно, как старая тетушка. — Она покачала головой. — Очень на вас не похоже. Говорят, вы всегда уходите,
— Похоже, вы за мной следили. Вы же знаете, Ева, я это ненавижу.
— Следила потому, что вы мне небезразличны.
У Алека угрожающе сузились глаза. Как смеет она заявлять, что заботится о нем, после того как использовала его?
Он прикрыл глаза. По телу пробежала волна дрожи. О Господи! Что станет делать Бекки, когда узнает то, что все, кроме нее, знают? Почувствует, что ее предали, одурачили. Станет презирать его. Она, которая пришла к нему девственницей…
— Я слышала просто ужасные вещи, — продолжала леди Кампьон. — Говорят, вы превратились в монаха! — провозгласила вдруг Ева, врываясь в его мысли. — Понимаю, это звучит невероятно, но так говорят, — добавила она в ответ на злобный взгляд Алека. — Уже много недель ни одна из моих подруг не имела удовольствия наслаждаться вашим обществом, а ведь я знаю, вы почти никогда не прибегаете к услугам наемных шлюх. Так что произошло?
Алек взглянул на часы.
— О Господи! Через десять минут я встречаюсь с регентом. Мне жаль прерывать ваш визит, миледи, но я действительно должен идти.
— Не раньше, шалопай вы эдакий, чем вы объясните мне, что происходит. Своими актерскими способностями вы можете обвести вокруг пальца кого угодно, но я-то вас слишком хорошо знаю.
— Вы совсем меня не знаете, Ева, — спокойно ответил Алек, — и никогда не знали.
Баронесса склонила голову набок.
— У вас появилась любовница?
Алек почувствовал, что у него кончается терпение.
— В любом случае, я думаю, вас это не касается.
— Не касается? Дорогой вы мой! Да ведь это национальный спорт — следить, кто с кем спит. А что до вас, мой дорогой, то если секс — это наш спорт, то вы, безусловно, действующий чемпион в этом виде.
— Да заткнитесь же вы!
— Ага, вот и искра, — прошептала она, скользя в его сторону. — Вы были так холодны. Я боялась, огонь совсем угас. Возможно, от переутомления. — Леди Кампьон всегда доставляло удовольствие провоцировать Алека. Особенно когда он был связан обстоятельствами. Сейчас она возвращалась к знакомой игре. Чем сильнее ей удавалось его рассердить, тем больше она возбуждалась. — Чем это от вас пахнет? — прошептала баронесса, двигаясь вокруг Алека и нервно втягивая воздух тонкими ноздрями. — Пахнет оргазмом! Противный мальчишка! С кем это вы баловались?
Терпение Алека лопнуло. Он увернулся от ее прикосновения.
— Убирайтесь отсюда немедленно! Я вас больше не хочу, Ева! Неужели вы этого не понимаете?
— Какой дьявол в вас вселился? — воскликнула она и уперлась облаченной в перчатку рукой себе в бок.
— Я, — ответил голос от двери позади Алека. Голос Бекки, холодный, бесстрастный.
Алек вздрогнул и прикрыл глаза, в которых металась боль. «Господи, нет! Зачем?»
Слишком поздно. Он опустил голову, чувствуя, как заныло сердце.
Глава 11
Бекки, все еще раскрасневшаяся от ласк Алека, босиком стояла в дверном проеме, в руках у нее болтались сандалии. Она поставила пудинг остывать, а сама направлялась в спальню привести себя в порядок после их слишком жаркой, как кухонная печь, любви. Поднимаясь на цыпочках по лестнице и помня о предупреждении Алека не показываться, она вдруг услышала трели женского смеха, застыла как вкопанная и оглянулась на дверь гостиной, откуда доносились звуки. В конце концов, девушка, которая собирается замуж за капитана всех лондонских повес, должна быть ко многому готова. «Непохоже, чтобы это были его друзья», — подумала она.
Отлично. Тогда кто же?
Охваченная внезапным приступом собственнического инстинкта, она решила разобраться. Из той малости, которую ей удалось услышать из разговора, она мало что поняла и не решилась делать предположения, иначе ей пришлось бы составить весьма нелицеприятное и скорее всего ложное представление о своем нареченном — а ведь он стал им всего час назад. Это дурной способ начинать совместную жизнь. Лучше пусть Алек сам ей все объяснит. То, что Бекки увидела своими глазами, понравилось ей еще меньше.
Посетительницей оказалась стройная брюнетка в желтом. Бекки появилась как раз вовремя, чтобы заметить, как она буквально вешалась на Алека, хотя сам он отстранялся от женщины как только мог. Гостья казалась блестящей светской дамой, несколькими годами старше самого Алека, а усыпанные бриллиантами браслеты, которые она носила поверх зеленых перчаток, говорили о богатстве их владелицы. У женщины были короткие, безупречно причесанные волосы и патрицианские черты лица, но ухищрения косметики не могли скрыть разрушений, вызванных беспутным образом жизни.
Когда Бекки заговорила, завитая головка дамы дернулась в сторону дверей, и ее пустые черные глаза сузились.
На секунду их взгляды встретились. Бекки мгновенно ощутила волну враждебности, от которой у нее волоски на шее встали дыбом. Она сложила на груди руки и задрала подбородок.
— Не представите ли вы меня своей гостье, милорд? — с усилием выговорила Бекки тоном, который, хоть и с натяжкой, можно было счесть вежливым.
Женщина вернула на лицо искусственную улыбку. Алек обернулся.
— Оставьте ее в покое, Ева, — голосом, в котором гремели раскаты грома, прорычал Алек.
Бекки, вовсе не обескураженная, состроила столь же фальшиво-сладкую мину, приняла приглашение и с гордым видом прошла в гостиную. Сердце ее колотилось, она сама не могла понять, откуда взялась эта ее дерзость, но она чувствовала, как нарастает гнев Алека, и с радостью готовилась выступить в этом сражении на его стороне. Ведь, в конце концов, в схватке с женщиной джентльмен связан по рукам и ногам.