Одна против зомбей

Гламаздин Виктор Викторович

Вахтер и охранники недоуменно переглянулись.

Я уперлась в грудь вахтеру и попыталась вытолкнуть его из приемной. Но не смогла даже сдвинуть с места. Тот стоял, как скала.

Моей ноге отчаянно захотелось проверить, насколько крепки у нежити ребра, нанеся в грудь упертому вахтера прямой удар, называемый на Соколиной горе "мае-гери", а в Кузьминках - "фронт-киком".

И только привитые мне с детства такие качества, как маниакальная вежливость и патологическая доброта, помогли мне справиться с жаждой забить насмерть живого мертвяка.

– П-почему вы ей...
– попыталась секретутка

прояснить обстановку у вошедшей братвы.

Но я тут же перебила Снежану и, не прекращая попыток вытолкнуть вахтера и охранников из приемной, завопила на них:

– Чо стоим-то?! Сказано же: вон!

– Андрей Яковлевич р-распорядился, чтобы никто не...
– сказала Снежана.

Я снова перебила ее и, осуждающе направив указательный палец, указала вахтеру и охранникам на секретутку и спросила их:

– Слышали, что вам секретарь Андрея Яковлевича сказала!?

Вахтер и охранники в очередной раз недоуменно переглянулись. Чтобы не дать им опомниться, я сделала несколько шагов перед ними, поглядывая на мужчин, как строгий старшина на протрезвевших новобранцев, и заявила:

– Андрей Яковлевич распорядился, чтоб вы ерундой не занимались. Брысь отсюда! У вас там, небось, куча террористов с мешками гексогена по подвалам шляется, а вы тут лясы точите. Все вон! Кто последним выйдет, тот лох!

Вахтер и охранники опять недоуменно переглянулись. И у меня создалось впечатление, будто они могут общаться промеж собой чисто телепатически.

– Во-о-о-н отседова, сукины дети!
– заорала я.

Но противник мне попался упертый и дешевому наезду не поддавался. Тогда я обернулась к секретутке и попросила ее:

– Ну хоть Вы этому дурачью скажите, Снежана! А то они Вас с Андрей Яковлевичем в грош не ставят.

– Уходите!
– потребовала от стражей офисного порядка обидевшаяся на них секретутка.

– В темпе вальса!
– добавила я к ее словам.
– Вперед и с песней! Ловите диверсантов со шпионами, а не порядочных страховщиков. Все свободны! Никого не задерживаю!

Чуя необычайнейший прилив отваги во все органах своего тела, я взяла вахтера за грудки и прошипела ему в лицо:

– А с тобой, поганец, я опосля отдельно поговорю. Распустились тут! Любимую секретут... секретаршу босса в задницу посылаете. Стыдитесь, господа! Тут вам не пивняк, а храм Танатоса. Тут вам запросто могут и могилку обоссать, и надгробие испохабить надписью "Собаке собачья смерть". И как вы после этого будете на Том Свете доказывать, что были правильными пацанами?

Напоследок исцарапав мою душу в кровь полными ненависти взглядами вахтер и охранники ушли - оплеванные, растерянные и наверняка раскаивающиеся в своих гнусных происках против моей особы.

5

Я победно захлопнула за поверженными врагами дверь. Подняла с пола очки секретутки, про которые она забыла (видимо, оттого, что ее сильно поразила встреча со мной). И с наидружелюбнейшей улыбкой передала их ей.

– Вот видите, как я Вас уважаю, Снежана, а Вы мою папочку в коридор выкидываете и руки переломать пытаетесь, а я ведь, к слову сказать, этими самыми руками ананасы и яблоки кушаю, - укорила я секретутку.
– Где же хваленная корпоративная этика "ИNФЕRNО", о которой громогласно вещают ее пиарщики?

Я ее в упор не вижу. Вы, наверное, специально прячете ее от гостей, чтоб не сперли. Так я вовсе не такой гость. Более того, я вообще не гость, а гостья. Передо мной можете не скрывать своего радушия, добрых слов и приветливых улыбок. И вовсе не потому, что мне они нужны. А потому, что они нужны Вам. Это еще лет тридцать назад британские ученые доказали. Вы разве не знаете? А хотите узнать? Все за пару часов я расскажу Вам практически обо всех классических разработках прикладной корпоративной психологии.

Секретутка забрала у меня очки. А перед тем, как их надеть, бросила на меня взгляд, в котором без труда читалось: "Чую, ты меня как-то надула, стерва. И ежели узнаю, как именно, то месть моя будет страшной. И возможно, одной только свернутой шеей ты не обойдешься".

Пользуясь замешательством Снежаны, я с милой улыбкой присела на край дивана, и поведала ей:

– Скажите спасибо, что я не какой-нибудь ушлый репортер с центрального канала. Иначе б закатила скандал мирового масштаба. И я кучу баблосов содрала б за моральный и физический ущерб.

Секретутка, решив не тратить на меня время, продолжила работу на компе, с маниакальным упорством загоняя в электронную таблицу Microsoft Excel данные из вордовских баз.

"Дело дрянь, - вздохнула я.
– Ничего у меня с этими чудиками не выгорит. Они не просто гребанные и долбанные, но еще двинутые и шизанутые. Пора возвращаться восвояси не солоно хлебавши - с поникшими ушами и поджатым хвостом".

Но тут из кабинета Хорькоффа вышел какой-то небритый мужик лет тридцати с синими кругами под покрасневшими от бессонницы глазами. Я сорвалась с дивана и подскочила к мужику, желая спросить его, в каком настроении сейчас Хорькофф.

– Эй, любезный...
– начала я, но слова застряли у меня в горле, поскольку я увидела в руке мужика (принятого мной за выгнанного из кабинета посетителя -склочника и сутягу), пистолета.

"Блин, неужели он замочил ихнего босса!?" - вздрогнула я и от греха подальше подалась назад, спрятавшись за Снежану.

Ибо ну его на фиг. Не люблю, когда в меня стреляют. Даже когда просто целятся в лоб, все равно не люблю.

Вот проживу лет сто, напишу пару десятков монографий и автобиографических романов, нарожу четыреста восемьдесят восемь прапраправнуков - вот тогда цельтесь в меня хоть дулом "Арматы". Да хоть ядерную гранату в меня кидайте тогда.

А сейчас - ни-ни! Мне еще с Толиком мириться, диплом писать и разбираться с нашествиями зомби. А может, и с инопланетянами или демонами придется схлестнуться. А я их даже больше, чем пиндосов не люблю.

ГЛАВА 9 . ИЗ НАС ТРОИХ ОДИН - ТОЧНО СУМАСШЕДШИЙ

1

Однако к великому моему облегчению небритый мужик не обратил на меня никакого внимания. Он махнул пистолетом в сторону секретутки и распорядился: