Одна судьба
Шрифт:
— Я бы не стала рассказывать об этом, — говорит Стейси, отправляя в рот желтый кружочек сушенного абрикоса.
— Потому что ты бы этого не сделала бы.
— Все равно не стала бы.
Керри молчит и вместо лицемерных слов поддержки сжимает ее пальцы.
— Всё будет хорошо, раз ты так уверена в этом.
В дверь стучат.
— Молочник! — подпрыгивает на месте Стейси и оказывается за пределами стола. В мгновение ока. Алекс никогда не привыкнет к таким перемещениям.
Она не уверена, что это он. Хотя в холодильнике молоко всегда свежее
— Почему бы не отдавать бутылки тому самому молочнику, который приходит и приносит готовое каждый вечер?
— Для этого есть другие люди.
— Он ведь все равно на машине?
Алекс убирает с плеча, защекотавшие волосы. Волосы стали очень длинными. Она в очередной раз прислушивается к себе, у нее теперь не проходящая паранойя — то и дело мерещатся предвестники схваток. Она только недавно начала ходить и перестала отлеживаться в кровати, после того как Стейси накачала ее препаратом, что предотвращает это все.
— Алекс?
Она оборачивается и видит его. Мокрые волосы, что стали такими темными, заострившиеся черты лица, еще мокрая, но местами уже сухая одежда.
— Джейк? Джейк!
Она отставляет чашку. Керри отодвигает стол, просто приподняв и убрав его в сторону.
— Я думаю, что вам нужно побыть вдвоем.
Алекс обнимает его с бешено застучавшим сердцем, с радостью, что затопила внутренности, как будто подсветив их изнутри солнечным светом. Она обнимает его такого мокрого и в тоже время горячего, обострившееся обоняние улавливает слабый, но такой родной запах. Алекс не слышит, как щелкает дверь, но именно в ту минуту Джейк отстраняет ее от себя, держит ее за запястья. Но не это пугает ее, а его взгляд.
Счастье не длилось долго.
Ей больно и, как и с Рафом она чувствует, но не говорит ему ни о чем.
— Ты изменилась.
Он отпускает ее и складывает свои ладони, не спрашивая, на ее животе, прислушиваясь. Ее девочка атакует и его, вместо нее возмутившись его беспардонности. Он никак не комментирует это, только кивает чему-то своему.
— Какой срок?
Она волнуется. Стейси так и не определилась со своими формулами. Она сетует на то, что ей просто-напросто не с чем сравнить. По человеческим меркам только-только пошел пятый месяц и рожать еще рано, а вот по-вампирски и тому, что происходит с ней сейчас восьмой месяц — еще немножко и пора. Все происходит в два раза быстрее.
— Если переводить на вампирский, то восьмой, — она не может не улыбнуться. Это улыбка граничит с радостью и облегчением. Она дождалась, сделала это! Они сделали это!
Он качает головой. Его глаза окрашиваются красным, черным и опять красным. В глазах нет ни капли нежности или радости. Оно было в самом начале. В его оклике, в его взгляде, в его осторожных прикосновениях к телу. Или она придумала себе всё это?
— Даже не обнимешь меня?
— А если говорить о людях?
Алекс теперь и сама отстраняется от него. Она готовилась к худшему и много-много раз
— Пятый. Но ты ведь не человек.
Алекс видела, как заживают его раны. Джейк показывал ей, что и ожог от окурка не оставит на нем никакого следа.
— А никто и не говорит про меня.
Алекс отступает пока не натыкается на кресло, только усевшись в него она оглядывается по сторонам. Керри и Стейси оставили ее одну, несмотря на то что знают обо всем. Она благодарна им за это. Женщины желают ей добра и не собираются злорадничать, предвкушая семейную склоку.
— То есть вот это, по-твоему, — она проводит рукой вдоль тела, имея ввиду образ в целом. — От человека?
— Ну, почему же?
Джейк подходит к ней и садится на корточки рядом, гремит столом, отодвигая его как можно дальше, словно есть на нем что-то, что может помочь ей промолчать или избежать ответа. Он держит ее за колени и очень пугает тем жестоким взглядом что излучают его глаза.
— Расскажи мне что ты натворила.
Алекс проглатывает подкативший к горлу ком волнения и неуверенности.
— Почему натворила?
Ей незачем тянуть, но, однако она делает это, потому что ей стало страшно. Она и не знает, чего страшится больше — этого чувства или его реакции.
— Я встретил вампиров и твоего обожаемого Хеллингера… Молчи!
Она поспешно кивает, соглашаясь. Пусть продолжит, а она наберется сил, потому что она наивная дура, которая все равно надеялась на другую встречу, а не на то, что происходит сейчас.
— Хочу знать: почему все эти твари, — он мотает в сторону выхода, имея ввиду Керри и МакКена, — знают больше, чем я?
Она все еще молчит, видя, что это не всё. Вопрос о том, а рад ли предстоящему отцовству, уже и не возникает в ее голове.
— Почему моя сестра называет мою женщину шлюхой, а другие откровенно глумятся надо мной?
Алекс закрывает глаза. Она не верит в это. Но этого следовало ожидать.
— И-и-и… и ты поверил?
Она клянет свою слабость. Голос предательски дрожит и уже выдает ее с головой.
— Я прочитал твои письма.
Алекс кивает, признавая, что писала их.
«Письма! Почему он говорит во множественном числе?»
— Этот мудак даже и не думал отрицать хоть что-то. Что ты так смотришь? Хочешь спросить почему и не думал?
— Нет!!! Нет! — она зажимает рот ладонью, не веря брошенной ей догадке.
— Да. Я убил его!
— Нет! Ты лжешь! Зачем? Почему ты сделал это?
Джейк кивает. Алекс качает головой, понимая, что этого он и добивался. Вот этой реакции.
— Я убил его, но сначала он признался мне в том, что поимел тебя стоило вам только отстать от берега! Спроси меня еще раз: почему?
Она не верит ему и не спросит. Рафаэль он не мог этого сказать! Все было не так и он не такой!
«А какой?» — шепчет спрятанная внутри змея и тут же затыкается,