Однажды в Америке
Шрифт:
— Какого черта? Кто это?
Затем окно вновь захлопнулось, но зато почти сразу открылась находящаяся рядом дверь. Из дома вышел рослый человек в строгом деловом костюме. С фонарем в левой руке и с пистолетом в правой он двинулся вдоль стены, что-то сердито бормоча себе под нос. Макс беззвучно вырос у него за спиной и с размаху ударил по голове рукояткой револьвера. Человек, не проронив ни звука, повалился на траву. Я подошел и склонился над ним. Макс вопросительно посмотрел на меня. Я неопределенно пожал плечами: мне показалось, что человек мертв.
— Что? Я угробил его? — прошептал Макс.
— Да, похоже. — Однако
Мы подняли человека, затащили в дом и, связав носовыми платками, оставили лежать на полу. Обход здания мы завершили в помещении для кассира. Это была комнатка размерами примерно три с половиной на три с половиной метра, с небольшим окошком из пуленепробиваемого стекла в углу. Окошко выходило в коридор точно так же, как в банковских кассах. И выдвижные ящички кассы, и небольшой сейф, стоящий у стены, оказались незапертыми и абсолютно пустыми. Кроме кассы и сейфа в комнате находилось несколько стульев и холодильник. Я подумал, что для холодильника выбрано несколько необычное место, и заглянул внутрь. Единственным, что я там обнаружил, были три литровые бутылки молока. Макс бросил взгляд через мое плечо и произнес:
— Наверное, у кассира язва.
— Все равно очень странное место для холодильника, — сказал я.
Из комнатушки вела еще одна дверь, за которой оказался туалет. В полу комнатушки был люк, закрывавший вход в подвал, а у задней стены находилась узкая лестница, ведущая на чердак. Макс в замешательстве потоптался в центре помещения, поглядывая то на люк в полу, то на лестницу, затем принял решение и двинулся наверх, показав жестом, чтобы мы следовали за ним. Чердак оказался низким, недостроенным и захламленным строительным мусором. Передвигаться можно было лишь в полусогнутом состоянии. Мы проследовали туда, где, по нашим предположениям, находилась центральная часть зала, и через дверь попали в клетушку длиной меньше трех и шириной чуть больше метра. Когда Макс направил луч фонаря на пол, нам сразу стало ясно, в чем заключалась уловка с рулеткой. На полу был изображен обод рулетки, и рядом с каждой из нарисованных и пронумерованных луз располагался электрический тумблер. Отверстие в полу находилось точно над рулеткой в зале и было оснащено зрительной трубой.
— Находчивые уроды, — прошептал я. — Шарик рулетки вовсе не из мрамора, как требуют правила. Очевидно, он железный и только раскрашен под мрамор. Я же говорил, что они используют дистанционное управление.
— Как это? — спросил Косой.
— Как это! — с презрением передразнил его Макс. — Ты что, и впрямь не понял?
Косой недоуменно помотал головой. Макс вздохнул и раздраженно пояснил:
— Парень, который здесь сидит, смотрит на стол и наблюдает за своими людьми, то есть за подсадными. Один из них делает крупную ставку. Когда колесо начинает крутиться, парень щелкает тумблером и включает магнит под лузой с номером, на который поставил подсадной. Магнит хватает шарик, и все остальные лопухи проигрывают.
Макс довольно потер подбородок. Было видно, что устройство ему очень понравилось, о чем он и заявил:
— Недурно, совсем недурно. Думаю, что они для поддержания интереса позволяют посторонним срывать небольшие выигрыши.
Он продолжал разглядывать устройство, тихонько улыбаясь и разговаривая вслух с самим собой:
— Будь
— Да, над этим стоит подумать, Макс, — согласился я. Стараясь не поднимать шума, мы тщательно осмотрели весь чердак. Здесь оказалось множество смотровых отверстий. С их помощью можно было наблюдать абсолютно за всем, что происходит в зале. Закончив осмотр, мы спустились вниз, и Макс с сомнением уставился на люк в полу.
— Заодно можем глянуть, что находится там, — наконец произнес он и, ухватившись за кольцо, медленно поднял крышку. Да, нас поджидал сюрприз, и мы ничего не могли поделать со своими ртами, которые раскрылись от удивления при виде столь неожиданного зрелища. В комнате под нами, за столом, заваленным массивными томами, сидел старик и что-то аккуратно вписывал в один из них при тусклом свете настольной лампы. Не поднимая головы, он произнес:
— Вы, ребятки, пришли чуть раньше, но я уже заканчиваю. Остальные готовы, вы можете их пока выносить.
— Что за черт? — прошептал Макс мне на ухо. Я пожал плечами. Старик махнул рукой на закрытые тома:
— Можете их брать, они готовы.
— Давай поиграем с парнем, — шепнул я.
— Годится, — ответил Макс. Мы двинулись вниз по ступенькам. Старик бросил на нас быстрый взгляд и вернулся к своей работе. Я заглянул через его плечо, чтобы узнать, чем это он занимается. Он писал имена. Я пригляделся повнимательней, и вдруг до меня дошло: он вписывал фальшивые имена в списки избирателей округа.
— Ну что? Как выглядит работа, сынок? — гордо спросил старик.
— Замечательно, просто замечательно, — ответил я. Чтобы не возбуждать в нем подозрений, я удержался от того, чтобы задать ему несколько вопросов.
— Все, сейчас кончаю последнюю страницу этого последнего тома, — произнес старик, продолжая быстро работать. Мы стояли вокруг, любуясь сноровкой, с которой он делал свое дело. Наконец старик положил ручку и с облегчением вздохнул:
— Хорошо, что этим приходится заниматься только раз в году. Это настоящая каторга. — Он с улыбкой посмотрел на нас и спросил: — А куда делся Джон?
Я подумал, что он, видимо, говорит о парне, которого оглушил Макс. Как всегда не растерявшись, Макс ответил:
— Он в сортире.
Старик кивнул.
— Ладно, давайте выносить библиотеку.
Макс велел Косому подогнать автомобиль к дверям, и мы загрузили в него все тома. Старик оказался до невозможности наивным. Не задав ни одного вопроса, он сел на заднее сиденье. Мы с Максом уселись по обе стороны от него, и Косой вывел автомобиль на шоссе. Когда Макс велел Косому ехать в отель, старик с удивлением посмотрел на него, но ничего не спросил.
Когда мы приехали к отелю, Косой, Макс и Простак отправились переодеваться. Я сидел в машине рядом со стариком и держал руку в кармане на рукоятке ножа. Когда все остальные вернулись, я тоже сходил и переоделся, затем заплатил дежурному за неделю вперед и распорядился, чтобы он отослал к Шварцу наши вечерние костюмы. К тому времени когда я вернулся и мы отъехали от отеля, до старика, по-видимому, наконец дошло, что не все в порядке. Он с подозрением посмотрел на нас и спросил:
— Вы куда направляетесь? Разве не в главное хранилище округа?