Однажды в Америке
Шрифт:
— Не сейчас, — ответил я. — Давай вначале закончим разговор. Ты — один из руководителей ассоциации владельцев недвижимости?
— Я ее член, — настороженно ответил он.
— Позвони своим союзникам и скажи, чтобы они подписали договор. Мы знаем, что ты там все решаешь, — произнес Макс.
— Я ничего не могу сделать сам. — Его голос дрожал и прерывался, его было еле слышно. — Могу я проконсультироваться по телефону со своим партнером?
— Да, — ответил я, — но только без фокусов. Открытый разговор без всяких намеков, иначе тебе будет очень больно.
— Я
Я кивнул. Он придвинул к себе телефон и набрал номер. По цифрам я определил, что его собеседник находится в этом же районе. Он позвонил человеку, которого звали Моритц. Судя по тому, как шел разговор, Моритц уперся. Кроунинг посмотрел на меня. Я закрыл нижнюю часть трубки рукой и кивнул ему.
— Я не могу убедить Моритца, — сообщил Кроунинг. — Что мне делать?
— Скажи ему, пусть придет сюда, — ответил Макс. — Ведь он находится где-то недалеко, верно?
— В пяти минутах ходьбы, — ответил Кроунинг и добавил: — Моритц — славный парень. Он белый еврей.
Я чуть не врезал этому уроду, но в последний момент удержался. Все равно от этого не было бы никакой пользы. Через десять минут в комнате возник Моритц. Он обладал способностью автоматически улыбаться и профессионально пожимать руки. Он был высокого роста, среднего телосложения и имел очень, очень холеный вид. На отвороте пиджака он носил небольшой золотой значок, инкрустированный бриллиантами, свидетельствующий о том, что Моритц — масон.
— Можем мы с Моритцем переговорить наедине? — спросил Кроунинг.
— Конечно, — ответил я.
Они отошли в дальний угол и встали вплотную лицом друг к другу. Кроунинг мотнул головой в нашу сторону и начал что-то нашептывать Моритцу. Я смог уловить только слово «евреи». Моритц внимательно посмотрел на нас с Максом и ответил Кроунингу одобрительным кивком. Было совершенно очевидно, о чем они там шепчутся. Моритц тоже был евреем. И отличным партнером для Кроунинга. Он был из тех типов, что используют для получения личной выгоды все, что угодно. Он извлекал выгоду и из того, что он еврей, и из своего масонства, и из антисемитизма своего компаньона. Они решили поставить на евреев. Моритц подошел к нам и заговорил на идише. Смысл его речи сводился к тому, что мы, евреи, должны держаться друг за друга, поскольку поодиночке нас легче обидеть. Затем он пообещал, что хорошо заплатит нам, если мы объединимся с ними. Я ответил ему на английском и достаточно долго объяснял ему, кто он такой. Чтобы он усвоил это получше, под конец я повторил то же самое, но уже в предельно сжатой форме. Я сказал ему: «Ты — шлюха». Он заявил, что не боится гангстеров вроде меня и найдет на нас управу, если не у городских властей, то у своего сенатора.
Я уже начал подумывать, не вышибить ли ему зубы, чтобы в разговоре с сенатором он, кроме всего прочего, смог использовать и возникшие дефекты речи, но в это время зазвонил телефон. Я снял трубку. Звонил Фитц из здания муниципалитета.
— Все отлично, — сообщил он. — Председатель изменил свое поведение и теперь играет на нашей стороне. Он просто огорошил боссов, когда сообщил им, что мэр требует немедленного решения вопроса. В общем, они понимают, что им кранты. Похоже, они просто хотят услышать, что проиграли, от этого навозного жука Кроунинга.
— Кроунинг здесь, под боком, — сообщил я.
— Да?! — возбужденно крикнул Фитц.
— Да, да, — ответил я. — Ты можешь позвать к телефону их представителя?
— Конечно, — ответил Фитц.
— Тогда давай. Мой друг Кроунинг с удовольствием поговорит с ним.
— Не вешай трубку, — сказал Фитц. Я стал ждать, держа трубку в руке.
— Мистер Кроунинг не желает ни с кем говорить по телефону, — нахально заявил Моритц.
Я кивнул Простаку, и тот сунул Моритцу левой под ложечку. Моритц согнулся пополам, и Простак разогнул его, врезав правой по челюсти. Моритц опрокинулся назад и спиной по стене съехал на пол.
В трубке раздался голос, спрашивающий Кроунинга. Я протянул Кроунингу трубку, и он вяло поднес ее к уху.
— Я не могу организовать никакой поддержки, — сообщил он своему собеседнику. — Да. Думаю, будет лучше, если вы подпишете договор прямо сейчас. — Он с отсутствующим видом положил трубку и спросил: — Теперь мы можем уйти? Мне сильно нездоровится.
— Пока еще нет, — ответил я. — Но теперь это не займет много времени.
— Сказал раввин младенцу, берясь за нож, — добавил Макс.
— Раввин не делает обрезания, — поправил я Макса. — Это делает мохель.
— Может быть, вам с партнером не помешает пропустить по рюмашке? — предложил я Кроунингу.
Парнишка-детектив, который между делом сообщил нам, что его зовут Келли, наполнил два стакана. Один он подал Кроунингу, и тот осушил его огромным глотком. Со вторым стаканом Келли подошел ко все еще сидящему на полу у стены Моритцу. Он поднес стакан к его губам, и Моритц маленькими глотками выпил всю порцию. Мы внимательно наблюдали за ними. Моритц уснул первым. Затем Кроунинг начал падать со стула, и я едва успел подхватить его и опустил на пол.
Минут через пятнадцать зазвонил телефон. Я взял трубку. Это опять был Фитц.
— Чертов договор подписан! — радостно проорал он. Я его поздравил, и он передал трубку Джимми.
— Я хочу поблагодарить вас, парни, за то, что вы сделали для нас, — сказал Джимми.
— Да ладно, Джим, это ерунда, — ответил я.
— Как только у нас в кассе наберется достаточное количество денег, я верну сумму, которую вы мне давали.
— Не беспокойся об этом, Джим, — ответил я. — Об этом позаботятся и без тебя. Вашим секретарем и казначеем будет кто-нибудь из наших людей.
— Да? — удивился он. Какое-то время до меня доносилось только его сопение. Затем он тихо произнес: — Ладно. Я понял, — и положил трубку.
— Ну все, пошли, — объявил Макс. Когда мы подходили к дверям, он спросил: — Может быть, стоит подбросить Келли несколько долларов?
Я покачал головой:
— Нет. Он сам их себе подбросит.
— Да? — удивился Макс. — Интересно как?
Я развернул Макса и показал на Келли, обчищающего карманы фирмы Кроунинга и Моритца.