Однажды в далекой-далекой галактике

Вилке Веста

Мысли Тобаяса постепенно перетекли к Амбер. Куда ее забрали? Как она там? Не причинили ли ей боль?

И самое главное: если сбежать не получится, то, что будет сильнее — любовь Тобаяса к своей родине и чувство долга, или любовь к своей паре?

Пока он думал об этом, автоматически подмечая детали и запоминая повороты, чтобы при необходимости отыскать дорогу назад, их привели к месту назначения. Следуя указаниям Келмана, эсгеров не стали держать вместе, разделив и поместив в отдельные камеры. Вот тут-то и выяснилось, что догадки Тобаяса насчет охранников были правильны. Когда пришло время обыскивать пленников, из колбы показались длинные, гибкие и сильные щупальца, которые то увеличивались, то уменьшались. Вопрос: "Как такое вообще возможно? Откуда берется и куда девается

мышечная масса? Где этот организм берет белки для столь стремительного роста?" отпал сам собой, когда Тобаяс понял, что этими отростками становится то, что ранее он принял за червячков внутри колбы.

Эти необычные и омерзительные создания тщательно обыскали его, но не нашли ни оружия, ни чего-либо, имевшего отношение к устройствам связи. Наверное, они не так уж и сильно старались, потому, что их предводитель был уверен в том, что, если бы что-нибудь подобное было у его пленников, он сразу же смог это обнаружить, с помощью своего более чем передового оборудования. Ему и в голову не приходило, что устройство связи — это не обязательно коммуникатор, планшет или манжета на руке, что оно может быть микроскопического размера и потреблять ничтожно малое количество энергии. У него был один большой минус — оно работало на субэфирном уровне, поэтому не подходило для связи на больших расстояниях. Речь шла даже не о связи между планетами или разными городами на одной планете. С помощью этого устройства нельзя было бы связаться даже с наземной станцией с корабля, находящегося на орбите над нею. Но на небольших расстояниях устройства были чрезвычайно эффективны, так как во время сеанса связи не вызывали вибрации электромагнитного поля. Так что если бы только специально не искали, то засечь их работу не смогли бы. Идеальное устройство в сложившихся обстоятельствах.

Хотя в остальном эти существа проявили похвальную дотошность. У Тобаяса забрали все личные вещи: коммуникатор, талисман, знаки отличия и даже запонки с формы.

Вот так и получилось, что, когда за капитаном и командором, с тихим шипением закрылись двери камер, средства связи остались при них. А значит, и возможность сбежать из этого проклятого места подальше от Келмана с его безумными идеями и экспериментами.

Тобаяс переживал, что средство связи могут найти у Амбер. Она не проходила спецподготовку, поэтому могла разволноваться и невольно выдать себя. Но как потом оказалось — эти тревоги были напрасны. Ее даже не обыскивали. Просто проверили сканером, нет ли при ней оружия, и на этом все закончилось.

Беспечность и тщеславие — вот две лопаты, которыми Келман сам вырыл себе могилу.

ГЛАВА 4

Проходя через холл, Амбер, сопровождаемая своим безмолвным стражем, старалась как можно незаметнее поглядывать по сторонам в поисках хоть какой-нибудь лазейки для побега. Но с каждым мгновеньем надежда обрести свободу становилась все призрачнее и призрачнее. Надзор за нею был сильнее, чем показалось в первые минуты: сэйтоу, зонды, размещенный в разных углах (ну, или то, что было очень похоже на зонды), попадающиеся периодически стражники.

В один момент она зазевалась и споткнулась, но не упала — внезапно локти оказались сжатыми как в железных тисках.

Сопровождающая ее сэйтоу, видимо, решила, что это какой-то хитрый трюк для побега, а не простая случайность.

— Бесполезно. Ты не сможешь ни убежать, ни сделать что-либо, противоречащее желаниям Келмана, — бесцветным голосом проинформировала Амбер спутница и сделала несколько манипуляций на своей манжете, освободив тем самым руки пленницы.

— Любое его желание — закон, — продолжала сэйтоу, проходя далее по коридору. — Чем раньше ты поймешь, что необходимо выполнять его указания в точности так, как он приказал и как можно быстрее, тем проще и длиннее будет твоя жизнь.

— Воображаешь, что испугала меня? — вспылила Амбер. — Думаешь, раз пригрозила мне пытками или смертью, так я сразу взяла и описалась от испуга?

Сэйтоу даже не посмотрела на нее, отвечая:

— Очень скоро ты убедишься, что в моих словах не был попыток запугать, я просто рассказала о твоем будущем, — монотонно

продолжало это бесстрастное создание. — Если же будешь продолжать упорствовать, то вызовешь гнев Келмана — и тогда ты будешь молить о смерти как о благе. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Мне не повезло однажды оказаться на твоем месте. Меня отдал Келману мой бывший хозяин. Он очень щепетильный нойт и не терпит тех, кто совершает ошибки. Я совершила серьезный промах, позволила обвести себя вокруг пальца и пострадали его интересы. За это мой хозяин отдал меня Келману в качестве расходного материала для его опытов. Это было… — сэйтоу конвульсивно дернулась, что-то вспомнив, и черты ее действительно красивого лица исказились от ужаса и страха, а в глазах появилось безумие: — Думаешь, что смерть — самое страшное, что может с тобой произойти в этих стенах? Однажды ты будешь умолять Келмана закончить твои муки, но не получишь желаемого освобождения, пока не станешь для него совершенно бесполезной. Он не оставит тебя в покое, пока ты еще будешь способна к зачатию и рождению детей. Мне повезло — мою матку пришлось удалить. Ее буквально разорвало. Теперь я служанка и, если нужно удовлетворяю тех, кто служит моему новому хозяину. Я позволяю делать со своим телом все что угодно. Лишь бы не огорчить его.

К горлу Амбер подкатила тошнота. Захотелось убежать подальше отсюда, куда-то, где не будет ощущения, что даже дыхательная смесь пытается тебя убить. Не удержавшись, она бросила несколько быстрых взглядов по сторонам, в поисках пути к спасению.

— Не надейся сбежать, — губы сэйтоу растянулись в безумной улыбке. — Я скорее умру, чем позволю тебе это. А вот и твоя комната. Ты будешь оставаться здесь до тех пор, пока Келман не даст дальнейших указаний.

Сэйтоу приложила руку к сенсорной панели и когда дверь открылась, молча и спокойно наблюдала, как Амбер, порядком-таки перепуганная ее рассказом, хоть и старавшаяся не показывать этого, проскользнула в роскошно обставленные апартаменты. Дверь за нею бесшумно закрылась. А может и шумно, но в этот момент эхо того, как грохотало в груди сердце, звучало у нее в ушах, и Амбер ничего не слышала.

Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Абсолютная тишина окутала Амбер плотным покрывалом, словно она вдруг попала в другую вселенную. Тишина действительно была невероятной — не поддающееся объяснению полное отсутствие каких-либо звуков. В этой жуткой тишине Амбер стояла посреди великолепных покоев — неподвижная, напряженная, отчаявшаяся… и боролась с почти непреодолимым желанием закричать. Вдруг она услышала доносившийся как будто прямо из стены голос Келмана и подпрыгнула от неожиданности и испуга.

— Вы сильно переутомлены, госпожа де Сантис. В таком состоянии вы совершенно бесполезны для моих целей. Настоятельно рекомендую вам отдохнуть; а чтобы наилучшим образом обеспечить этот отдых, вы можете включить на панели, вмонтированной в стену слева от вас, режим блокировки и он установит вокруг этой комнаты силовой заслон, сквозь который не проникнет даже мой голос.

Голос действительно исчез, когда Амбер практически ударила по панели, чтобы избавиться от своего мучителя. Что такого было в этом ужасном голосе? Что позволяло ему буквально забираться к ней под кожу? Она бросилась на диван, захлебываясь судорожными рыданиями. Несколько часов назад она стала парой сексуального, умного и сильного эсгера. А еще через несколько часов ее отдадут на пользование тому, кого сочтет нужным этот ублюдок Келман. И, если верить сэйтоу, то это будет не самая плохая участь.

В тот момент, когда она уже совершенно отчаялась, Амбер снова услышала голос. Но не извне: голос звучал, словно в ней самой, в каждой клеточке ее тела; он был скорее ощутимым, чем слышимым.

— Амбер? — позвал мужской голос. — Не говори пока ничего…

— Тобаяс, — выдохнула она с невероятным облегчением; все ее существо наполнила новая надежда при едва слышных звуках этого знакомого — и теперь такого родного — голоса Тобаяса Суини.

— Молчи, — нетерпеливо прервал ее эсгер. — Не показывай вида, что слышишь меня. Возможно, твоя комната непрерывно прослушивается. Меня он слышать не может, а вот тебя — вполне.