Одноглазые валеты
Шрифт:
Блоут вздохнул.
– Какая потеря. – Он снова вздохнул, затем сделал жест своей крохотной рукой. – Я не хотел так скоро открывать свой козырь, но думаю, выбора нет. Приведите ее, – сказал он, затем кивнул Странности. – Вы должны понимать ситуацию. Дэвид может меня слышать?
Под капюшоном защитная маска утвердительно кивнула.
– Хорошо. Это важно, что он услышит меня. Дэвид, если это возможно, пока не прыгай назад. А, вот и она…
Почему-то, подумав о Пэтти – одной в отдельном теле, они сразу вспомнили, какой она была раньше:
– Джон? Эван? – сказал он (она?), и его голос звучал низко. – Я люблю вас обоих. Я скучаю.
Пэтти произнесла эти слова и почувствовала их искренность, ведь ее глаза наполнились слезами. Позади нее по плиткам со скрипом катилась коляска. Она взглянула на джокера, катившего кресло с молодым телом девочки-джампера. Искушение. Соблазн.
(Твоим. Оно может стать твоим.) Понимание этого разрывало ее, и она обернулась посмотреть на Странность, вспоминая боль и страдания лишения свободы.
– Пэтти? – позвал Блоут, и ее взгляд неохотно сфокусировался на джокере. – Мне надо знать. Сейчас. Ты будешь сотрудничать со мной? Сделай это ради себя. Сделай ради всех джокеров. Сделай ради «восторга». Помоги мне.
Пэтти снова посмотрела на молодую девушку, на прекрасное пустое тело. Она также заметила, что Странность наблюдает за ней, и поняла, что Джон и Эван тоже могут угадать ее мысли. Она увидела, как защитная маска, служившая Странности лицом, слабо кивнула, словно прощая ее. (Вперед, – она почти слышала, как это говорят Джон и Эван. – Мы понимаем.)
Пэтти протянула руку и погладила девочку по лицу, чувствуя ужасную тоску. Ее кожа была такой мягкой и гладкой. Она знала, что навсегда запомнит эту мягкость.
Она обернулась, стараясь запомнить все это. Стараясь заполнить эти несколько секунд всеми ощущениями своего одиночества, своего уединения. Она покачала головой.
– Нет, – ответила она Блоуту, не обращая внимания на то, что тело Дэвида открыто давилось всхлипываниями. – Я ненавижу Странность, но я люблю Эвана и Джона. Странность нужна вам лишь в качестве оружия, и я не хочу быть частью этого. Я лучше снова буду вместе с моими любимыми, как и всегда.
«Я лучше снова буду вместе с моими любимыми, как и всегда». Слова Пэтти всех потрясли. Эван чувствовал, что удивление мешает ему держать его и так слабую хватку.
Странность закричала.
Вдруг все внутри Странности одновременно стало подвижным. Мысленные барьеры рухнули и превратились в пыль.
(Джон?)
(Я потерял контроль, Эван. Ты должен…)
Человек в теле Дэвида бежал к ним, и его (ее?) руки обхватили их, обнимая и не обращая внимания на то, что тело в его объятиях меняется. Странность стояла на месте, слегка подняв руки, словно не уверенная
(Эван, удерживай Дэвида…)
(Я стараюсь, Джон.)
На мгновение Эван стал контролировать Странность, как раз когда Пэтти (Дэвид?) заглянула в прорези защитной маски.
– Боже, Пэтти… – простонал он. – Мы так тебя любим…
– Эван? Здесь так одиноко. Я скучаю по вам, Эван, Джон. Прошу вас… я хочу назад. – Она плакала, все сильнее прижимаясь к Странности, когда сильные пегие руки наконец сомкнулись на ее спине.
– Но ты ведь свободна, – сказала Странность размытым, озадаченным голосом. – Я не понимаю…
(Держи его, Эван, держи его…)
(Давай, Эван. Позволь мне возглавить Странность), настаивал Дэвид. Он по-прежнему боролся со слабо сопротивляющимся Эваном. Посмеиваясь, Дэвид протолкнулся вперед и занял место Доминантного. Странность тут же заревела: боль всей мощью обрушилась на парня. И все же, готовый к мучениям, в этот раз Дэвид сумел остаться Доминантным.
Эван не сделал ничего. Ничего.
Он позволил Дэвиду захватить Странность без какой-либо борьбы.
(Ты обещал мне, – сказал он Дэвиду. – Не забывай, что ты обещал мне.)
(Чертов сукин сын, Эван…)
– Черт возьми, Блоут, как больно!
– Дэвид! – обрадовался Блоут. – Отлично. Теперь, когда ты контролируешь Странность, я могу сказать больше. – Он посмотрел на Пэтти, пытающуюся вырваться из хватки Странности. – Я сохраню твое тело. Мне неприятно было бы видеть, как Пэтти пытается его повредить – как раз сейчас она об этом и размышляет.
Пэтти выругалась, с яростью посмотрев на Блоута.
Странность схватила Пэтти еще сильнее.
– Говори быстрее, Блоут. Я знаю, что это не в твоем стиле, но я не собираюсь долго здесь оставаться.
Блоут улыбнулся.
– Тогда вкратце. Нам пора все упорядочить. Пора джамперам помочь Рокс.
Странность усмехнулась, затем заревела, когда их мутирующее тело потрясла очередная трансформация.
– Так вот о чем ты говорил Пэтти. И что? Ты повышаешь плату?
Блоут пожал плечами – едва заметное движение на фоне огромного тела.
– Как я понимаю, многие джокеры хотели бы стать тузами, особенно здесь, на Рокс. Несколько разумных тройных прыжков… Представь, чего могла бы добиться десятка или дюжина джокеров, ставших тузами.
– Особенно под руководством Блоута.
– Особенно. – Блоут улыбнулся.
(Эван, ты не можешь этого допустить…)
Эван игнорировал мольбы Джона.
(Дэвид, ты обещал мне. Помнишь?)
(Да, приятель. Я сдерживаю свои обещания. Не переживай.)
(Тогда давай, прыгай. Я займу место Доминанта.)
Пэтти билась в их руках, беспомощно кусаясь и царапаясь, пытаясь побороть напористую силу Странности.
– Мы поговорим об этом, Блоут, – сказала Странность. – Может, ты прав. Может, пора навести небольшой порядок. Но через секунду, когда я вернусь в свое тело.