Однокла$$ник, который знал все
Шрифт:
– К чему? – не поняла Зоя.
Какая же она, однако, дура!
Через час она приехала ко мне. Я тотчас затолкал ее в ванную и постелил на полу. Полночи она выясняла у меня, что значит «я тебя любил» и какие конкретные шаги я намерен в этой связи предпринять. И лишь когда я поклялся ей, что не позднее чем через неделю в нашу честь будет звучать Мендельсон, она отдалась мне.
С утра пораньше я вытолкал ее из квартиры, сославшись на необходимость срочно ехать на биржу занятости, чтобы отметиться в очереди. На пороге Зоя обцеловала меня и пообещала к завтрашнему дню представить на мое утверждение список свадебных
– Как я счастлива! Как я счастлива!..
А знала бы она, как я был счастлив! Мое оскорбленное самолюбие было удовлетворено. «Это тебе за письмо из Франции!» – мстительно подумал я.
Не успел я закрыть дверь и вернуться к прерванному сну, как ожил телефон. Я кинул взгляд на часы. Половина восьмого! Никто еще не звонил мне так рано. Но это в Москве раннее утро. А в Америке сейчас поздний вечер. От предчувствия особой значимости момента у меня бешено заколотилось сердце. На ватных ногах я приблизился к мобильнику, лежащему на подоконнике, и взял его. «Пусть свершится чудо!» – взмолился я.
– Господин Савельев? – услышал я знакомый и уже ставший родным женский голос с акцентом. – Мы получили вашу работу. Хочу вас поздравить! Решением аттестационной комиссии вы приняты на должность ведущего инженера в Бюро научно-технических проблем авиации и космонавтики.
Слова застряли у меня в горле. Я силился что-то сказать, но только кряхтел, словно висел вниз головой и чесал между лопаток. Куда я принят? На какую должность?
Все происходило словно во сне. Мой мозг не был способен оценить глубину и масштабность предложения, пришедшего из далекой страны.
– Аллоу! Господин Савельев! Вы слышите меня?
Я откашлялся и с трудом произнес:
– Да…
– Мы готовим вам вызов. Затраты на перелет будут компенсированы. НАСА обеспечит вас достойными условиями для проживания…
Ощущение запредельного восторга медленно отпускало, словно я выиграл автомобиль, но для его получения требовалось быть негром.
– Скажите, – вымолвил я. – А деньги?
– Да, конечно! Я не сказала вам самого главного! – рассмеялась женщина. – Ваше ежемесячное жалованье будет составлять двадцать тысяч долларов в месяц. Кроме того, НАСА выплачивает премиальные по итогам работы…
– Вы меня не поняли, – мягко перебил я. – Меня интересуют восемьсот тысяч, о которых вы как-то упомянули в письме.
– Конечно, конечно! – громко и возбужденно заверила женщина. – Этот пункт нашего контракта остается в силе. Восемьсот тысяч долларов вы получите через две недели после вступления в должность. Таков закон…
Я опустился на пол. Руки дрожали. Горло сдавила судорога. Я чувствовал, что из моих глаз вот-вот польются слезы.
– А-а-а… А разве никак нельзя получить эти деньги, не вступая в должность?
– Это невозможно, – с американской доброжелательностью отказала женщина. – А что, собственно, вас беспокоит? Разве в России вам предлагают более выгодные условия работы?
– Нет, я не могу сказать так, – неуверенно пробормотал я, – но дело в том, что я не планировал переезжать в Америку. Я был уверен, что вы просто купите мою работу, а деньги переведете в какой-нибудь банк.
– Как вам сказать, чтобы вы правильно поняли меня, – ответила женщина. –
Это было мое Ватерлоо. Я потерпел чудовищное поражение. На пути к моей цели, до которой, казалось, уже можно было дотянуться рукой, вдруг выросла непреодолимая преграда. И никакая, даже самая гениальная афера не могла эту преграду разрушить. Потому что расчетливым и дальновидным американцам были нужны не бумажки с формулами, не разработки в соответствии с методом Сницаря. Им были нужны мозги, которые работали бы на благо США. Но переставить себе мозги Чемоданова я не мог ни за какие деньги.
У меня хватило сил только на то, чтобы прошептать в трубку:
– Я подумаю…
Женщина еще что-то говорила очень оптимистичным голосом, высказывала надежду, что я все-таки соглашусь принять их условия, что НАСА очень тщательно подходит к подбору сотрудников и мне выпала большая честь… Я уже не слушал ее. Отключив телефон, я стукнулся головой о пол и надолго замер. В моих невостребованных мозгах гулял сквозняк. Я ни на чем не мог сосредоточиться. Грандиозность катастрофы выдавила из меня все мысли. Я лежал и тупо смотрел на белый потолок.
Глава 19
Предложение
Не знаю, сколько времени я пролежал в позе кабана с охотничьего натюрморта. Сознание возвращалось ко мне в виде черных скользких пятен. Это были обрывки совершенно невыносимой информации, и, чтобы как-то стряхнуть их с себя, я поднялся и стал ходить по комнатам. «Ужас! Ужас!» – бормотал я и хватался за голову, не желая верить в случившееся.
Сказочная жизнь, словно красочный воздушный шарик, медленно уплывала. Я делал отчаянные попытки поймать ее. «А если плюнуть на все и поехать в Америку? – врезалась в голову дикая мысль. – А там будь что будет. А что будет?»
Я живо представил себе картину: меня встречают лимузины, директор НАСА лично жмет мне руку, играет оркестр. Мы едем по хайвею. Директор показывает на белую виллу, утопающую в зелени пальм. «Здесь вы будете жить», – говорит он. Мы подъезжаем к небоскребу. Повсюду охрана, телекамеры, вышколенные клерки. Мы заходим в огромный конференц-зал. За круглым столом сидят ученые, конструкторы «Шаттлов» и «Аполлонов». Меня просят выступить и обрисовать перспективы своей научной деятельности. Я несу какую-то ахинею про правило буравчика и пифагоровы штаны. Переводчик сбивается и заходится в кашле. Ученые смотрят на меня с недоумением. По залу прокатывается ропот. Кто-то кидает реплику: «Вы только посмотрите на него! Он же сумасшедший!» Другой высказывается еще круче: «Он агент КГБ!» На меня кидаются два огромных чернокожих полицейских. Ударами дубинок они валят меня на пол, заламывают руки и волоком вытаскивают из зала. А там уже поджидает алчная толпа репортеров… Хотя нет. Репортеров не будет. НАСА – это секретный и закрытый объект. Зачем администрации скандальная сенсация про то, как русский сумасшедший проник в святая святых американской космонавтики? Меня тихо убьют выстрелом в голову в каком-нибудь сортире, а труп растворят в серной кислоте и смоют в канализацию.