Одноклассники бывшими не бывают

Хаан Ашира

— Как?! — испугалась я.

— Рита, — Илья обернулся, выруливая на шоссе и втапливая на максимум. — Поверь мне, у любого родителя есть чем шантажировать ребенка, и в чем прогнуться на крайний случай. Даже у такого неопытного, как я. Хотя это, конечно, нихрена не педагогично.

По пути мы наверняка собрали несколько штрафов за превышение, но, кажется, Илья боялся, что я успею передумать, поэтому пролетел половину города за рекордное время.

Лихо развернулся, так что снежная пыль взвихрилась из-под колес

и вписался в узкий поворот к высотке-свечке, рядом с которой и запарковался. Вышел, подал мне руку, помогая выбраться из машины и поймал в свои объятия.

— Ты чего дрожишь? — спросил он шепотом, нежно касаясь холодного виска теплыми губами. — Замерзла?

— Боюсь… — призналась я.

Меня трясло так, что стучали зубы. Последний раз я так волновалась, когда шла знакомиться с родителями мужа.

Но дети — это еще хуже.

Второй попытки не будет.

— Все будет хорошо. И потом — надо же тебе сегодня где-то ночевать? — он коварно улыбнулся. — Поверь, моя кровать намного удобнее рабочего дивана. Я вчера проверил. Но без тебя там холодно и скучно.

Я помотала головой, бросила взгляд на высокий, в двадцать с лишним этажей дом, каждое окно в котором смотрело на меня сейчас холодно и подозрительно, и, стуча зубами, проговорила:

— Нет. Я не могу. Не сейчас. Давай отложим?

* * *

Разве Соболева когда-нибудь что-нибудь останавливало? Будь то двадцать километров до дома с вечеринки, упорные отказы девушки или в принципе слово «нет»? Честно говоря, мне было даже страшновато за его деловых партнеров — этот человек способен добиться своего любыми способами. И если до армии он делал это за счет собственного здоровья и психики, то после, кажется, не щадит уже никого.

— Ладно, — сказал он. — Боишься так боишься.

Я даже не успела удивиться такой покладистости, это было всего лишь тактическое отступление, чтобы сбить противника с толку.

— Не будем знакомиться, значит. Пошли.

Он сжал мою руку — вроде бы осторожно, но просто так не вырваться. И щелкнул брелком сигнализации.

— Куда? — растерялась я, собиравшаяся залезть обратно в теплую машину и так уже думать, что делать дальше. Ехать в гостиницу? Или к родителям?

— Домой, — Илья махнул в сторону высотки.

— Ты же сказал…

— Мы не будем знакомиться. Мотька даже из-за компа вряд ли вылезет.

— А если вылезет?

— Скажу, что ты моя бухгалтерша, — он отметал все мои возражения на лету.

— И что бухгалтерша делает у тебя дома?

— Обсуждает проблемы с налоговой.

— В твоей спальне?

Пока я искала причины не идти, он уже незаметно дотащил меня до подъезда.

— Можем обсудить и в других местах, но тогда есть опасность спалиться, — Илья ухмыльнулся, легонько подтолкнул меня в спину, и тяжелая железная дверь захлопнулась за нами.

Теперь

я понимаю, как он провернул этот фокус с Варей. Как добился своего. Она еще молодец, долго держалась. Хотя, наверное, в школе он только разгонялся, на полную мощность вышел только сейчас.

— Соболев, ты… — беспомощно произнесла я, уже выйдя из лифта и понимая, что деваться некуда, сама согласилась.

Он остановился, повернул меня к себе, обнял и твердо сказал:

— Все будет хорошо. Не бойся.

— Точно? — спросила я подозрительно.

— Обещаю! — глаза заискрились смехом. — Матвей тебя не съест, он час назад с моей карты пиццу заказал. На ближайшее время от сыт.

Захотелось его пнуть. Но эта дурацкая шутка все же немного успокоила внутреннюю дрожь.

Все будет хорошо. Он обещал.

Но встреча как-то сразу пошла не по сценарию. Едва войдя в прихожую, Илья с налету споткнулся о гироскутер, будто нарочно выкатившийся под ноги, сказал немножечко слов 18+ тихим шепотом и уже громче на всю квартиру:

— Мотя! Мотя, твою дивизию! Ты все-таки хочешь меня убить?! Почему это опять посреди коридора?

Я не успела напомнить, что план был просочиться тихонечко, чтобы страшный дракон Мотя не вышел из своей пещеры.

Потому что он — вышел.

Смерил нас взглядом — пока еще просто веселым, без фамильной горькой насмешки.

Повернулся к Илье:

— Так это она?..

— Кто? — попытался прикинуться шлангом тот.

— Слушай, не держи меня за малолетнего идиота, ок? — фыркнул Матвей, с любопытством разглядывая меня.

А я — его.

Легкие, как одуванчиковый пух, светлые волосы падали ему на глаза, и он сдувал их, смешно оттопыривая нижнюю губу.

Мальчишка как мальчишка.

Высокий, тонкий, изломанный.

Наглый.

Весь в отца.

Пока я пялилась, из-за угла вывернула и тут же обвилась хвостом вокруг его босых ног роскошная бело-рыжая кошка, в которой я с трудом узнала Писклю. Невероятно пушистый беличий хвост, презрительно сощуренные зеленые глаза, блестящая шелковая шерсть — она походила на любимую балованную наложницу в гареме, живущую в любви и неге.

Хорошо устроилась, предательница.

Матвей проследил мой взгляд, быстро нагнулся и подхватил кошку на руки:

— Иди сюда, Матильдочка, не надо к ней.

Я вопросительно посмотрела на Илью, но он только развел руками:

— Переименовал. Чтобы они оба были Мотями. Я ничего не смог поделать.

— Не отдам Писклю! — ощерился Матвей, медленно отступая вглубь коридора.

Будто я собиралась за ним гнаться!

— Я и не собиралась отнимать, — преувеличенно равнодушно отозвалась я, стягивая с себя шарф и цепляясь за Илью, чтобы стащить ботинки.

— И ты никогда не станешь моей мамой! — провокационно заявил мгновенно успокоившийся мелкий нахал.