Одолей меня
Шрифт:
Джульетта отвечает:
– Полагаю, вы все будете присутствовать на сегодняшнем симпозиуме?
Еще один учтивый поклон от Николаса. Куча слов на испанском.
– Это «да», – переводит Уорнер.
И доводит Джульетту до бешенства. Она разворачивается к нему всем телом.
– На каких еще языках ты говоришь? – Ее глаза мечут молнии, и Уорнер так теряется, что у меня сердце сжимается от боли за него.
Все серьезно.
Сегодня им обоим, Уорнеру и Джульетте, фигово. Они старательно прикидываются твердыми, крутыми, собранными, как вдруг – бабах. Стоит
О господи!
Вот интересно, Уорнер понимает, как он выглядит сейчас, тупо уставившись на Джульетту и растеряв все слова? И вдруг до меня доходит: я-то сам выгляжу точно так же, когда разговариваю с Назирой.
По телу пробегает невольная дрожь.
Наконец Стефан выводит Уорнера из транса. Прокашливается и заявляет:
– Мы с детства учили много языков. Важно, чтобы главнокомандующие и члены их семей могли между собой общаться.
Джульетта смотрит в пол, пытаясь успокоиться. Когда она поворачивается к Стефану, лицо у нее почти нормальное, только остается пара красных пятен.
– Я думала, что Оздоровление решило избавиться от всех языков, – говорит она, – и что вы общаетесь на едином универсальном языке…
– S'i, мадам Верховная, – отвечает Валентина. (Слово «s'i» я знаю. Оно означает «да». Я не круглый идиот.) – Это правда, – кивает она. – Но сначала нам надо было как-то общаться друг с другом, не так ли?
И вдруг…
Не знаю почему, только ответ Валентины обезоруживает Джульетту. Она снова почти похожа на себя. Ее лицо расслабляется. Глаза – чуть печальные – распахиваются.
– Откуда вы родом? – тихо спрашивает она. Ее голос, такой беззащитный, вселяет в меня надежду – надежду, что настоящая Джей возвращается. – Как назывались ваши страны до того, как мир перекроили?
– Мы родились в Аргентине, – отвечают близнецы.
– Моя семья из Кении, – сообщает Стефан.
– Вы ездили друг к другу в гости? – Джульетта поворачивается, внимательно рассматривает их лица. – Вы посещали другие континенты?
Они кивают.
– Ух ты! Наверное, это здорово.
– Вы тоже должны приехать к нам с визитом, мадам главнокомандующая, – говорит, улыбаясь, Стефан. – Нам очень хочется, чтобы вы у нас побывали. Кроме того, – добавляет он, – вы теперь одна из нас.
Улыбка Джульетты сразу умирает.
Ее лицо застывает. Забрало опускается. Она снова в броне, в броне высокомерия, как и была, когда вошла сюда. Говорит строгим голосом:
– Уорнер, Касл, Кенджи!
– А? – прокашливаюсь я.
– Да, мисс Феррарс? – слышу ответ Касла.
Гляжу на Уорнера, тот не произнес ни слова. Только пристально смотрит на Джей.
– Мне хотелось бы поговорить с вами тремя наедине, пожалуйста.
Я перевожу взгляд с Уорнера на Касла, ожидаю, скажет ли кто-то что-нибудь. Оба молчат.
– Э, да-да, – быстро говорю я. – Без проблем.
Я бросаю Каслу сердитый взгляд, типа, какого черта?
Он быстро выпаливает:
– Разумеется.
Уорнер таращится на Джей, продолжая молчать.
Я чуть не стукнул его.
Кажется, Джульетта согласна с ходом моих мыслей; по тому, как она гордо шествует на выход, видно: она просто в бешенстве. Я делаю за ней шаг к двери и вдруг чувствую на своем плече руку. Тяжелую руку.
Мы с Уорнером встречаемся взглядами, и – не буду врать – не дай бог увидеть такое еще раз. Глаза у этого парня застывшие. Бледно-зеленые льдинки. Мне стало не по себе.
– Дай мне минутку побыть с ней наедине, – просит он.
Я киваю. Отступаю назад.
– Ага, сколько нужно.
Уорнер исчезает. Слышу, как он зовет Джульетту. Стою дурак дураком, разглядываю открытую дверь и демонстративно не замечаю остальных в комнате. Скрещиваю на груди руки. Откашливаюсь.
– Итак, это правда, – комментирует Стефан.
– Ты о чем? – В удивлении разворачиваюсь к нему.
– Они действительно любят друг друга. – Он головой указывает на открытую дверь. – Эти двое.
– Ага, – смущенно отвечаю я. – Правда.
– Мы, конечно, слышали об этом, – говорит Николас. – Но интересно увидеть собственными глазами.
– Интересно? – приподнимаю я бровь. – Интересно что?
– Довольно трогательно, – вмешивается Валентина.
Касл подходит ко мне и тихо напоминает:
– Минута прошла.
– Хорошо, – киваю я. – Ладно, ребята, увидимся позже. Если вы, парни, еще не завтракали, можете без зазрения совести стащить с кухни парочку кексов. Они вкусные. Я уже попробовал.
Глава 4
Мы выходим из зала, и я резко торможу, едва не упав. Уорнер и Джульетта ушли недалеко, стоят лицом друг к другу, видно – у них жаркий, серьезный разговор.
– Надо убраться отсюда, – говорю Каслу. – Не будем им мешать.
Касл не реагирует. Пристально смотрит на Уорнера и Джей с напряженным выражением лица, таким я вижу его в первый раз.
Похоже, совсем его не знаю.
После всего, что Уорнер сказал мне вчера, – что Каслу все известно о трудной жизни Джульетты: родители отвергли ее, сбагрили Оздоровлению, ее расценивали только как оружие, и что Касл меня под прикрытием послал, чтобы забрать ее, – я почувствовал себя немного странно. Не паршиво, нет. Просто странно. Этого откровения абсолютно недостаточно, чтобы я мог потерять веру в Касла: мы столько вместе пережили, моя любовь к нему по-прежнему крепка.
Однако ощущение странное.
Будто я выбит из колеи.
Так и подмывает спросить Касла: почему он все держал от меня в секрете? Жажду объяснений. И, по некоторым соображениям, не могу заставить себя их потребовать. По крайней мере, не сейчас. Может, конечно, я боюсь получить ответы на свои вопросы. Боюсь, что узнаю о себе нечто такое.
– Да. – Касл наконец прерывает молчание, звуком своего голоса разгоняет мои мысли. – Наверное, не надо им мешать.
Я перевожу на него взгляд.