Офицер. Слово чести
Шрифт:
— Ваше благородие. Это что, птица? — отвлёк меня от наблюдения за дорогой солдат из расчёта стоявшего рядом «Максима».
Подняв бинокль выше, я повернулся слегка в бок, и присмотревшись, сообщил расчёту:
— Аэроплан. Не пойму чей, но летит от германцев. Передать по цепочке, целится в аэроплан из ручных пулемётов, но без приказа огня не открывать.
Командир расчёта, показывая отличный командный голос и мощные связки, прокричал соседям с обеих сторон и приказ пошёл дальше. Однако германец, а это был их аппарат, похоже разведчик, пролетел в стороне, дальность высока, и я не рискнул отдавать приказ открыть огонь, опасался, что обнаружим себя. Поэтому тот пролетел в стороне и стал кружить над городом, явно высматривая отходившие части полка и пограничников. За городом покрутился, а потом развернулся и пошёл обратно к своим, направлялся в сторону города, а значит пролетит под нами. Поэтому я повторил приказ, что пошёл по цепочке:
— Целится в аэроплан. Огонь по команде.
И вот когда тот добрался
— Огонь!
И заработали ручные пулемёты. Сначала ближайшие, до которых донёсся мой крик, а за ними и остальные три. У нас не было зенитных средств, поэтому единственная возможность противостоять авиации, это пулемёты «Мадсена», один боец расчёта кладёт себе на плечо ствол, и наводчик целится, сопровождая цель, ну и открывает огонь по приказу, как сейчас это произошло. Вот такой не хитрый способ. И он сработал. Не успели пулемётчики по магазину выпустить, как мотор у самолёта засбоил и заглох, и тот лёг на крыло, после чего рухнул на землю. Всего метрах в двухстах перед нашими позициями. Красавцы. А вот с обломками надо что-то делать. По позициям кричали «ура-а», ну и по-другому радовались, я же не был так сильно рад. Доволен что моя пулемётная полукоманда открыла счёт, бой у заставы не в счёт, но был серьёзно обеспокоен тем что обломки самолёта с торчащим хвостом находятся рядом, всего в ста метрах от дороги, и германцы, проходя мимо, обязательно их увидят, а с ними и нас могут засечь. Поэтому я и приказал:
— Скопова ко мне.
Бойцы сразу стали передавать приказ по цепочке, и вскоре ко мне подбежал командир второго взвода.
— Видишь? — указал я на обломки. — Вытаскивай трупы, самолёт двухместный, вооружение если есть сними, бери все четыре коня у пролётки, и что хочешь, но чтобы обломков и никаких следов тут не было. Утащи волоком к реке и утопи, или в кустарнике спрячь, но чтобы они нас не демаскировали. Трофеи с лётчиков собрать, документы и карты передать мне, остальными наградишь отличавшихся наводчиков что сбили аэроплан. Выполнять.
— Есть? — козырнул тот, и пригибаясь рванул вниз с холма, выкрикивая фамилии нужных солдат.
Троим тот уже поставил задачу и те побежали к аэроплану, достать лётчиков и подготовить разбитый аппарат к транспортировке. Я же сидя на холме, продолжал изредка поглядывать в бинокль на дорогу, нет ли там моих казаков. Они мой бинокль забрали, обычный полевой, а сейчас при мне купленный во Франции морской был. Однако первыми прибыли не казаки, а пролётки, что успели скататься за город к роще и разгрузится там, оставив одного рядового на охране имущества, раненого с фельдшером и кашевара с помощником и фельдфебеля. Там уже обед начали готовить. Ну вот встретим, доберёмся до них и пообедаем. Главное, чтобы германцы не опоздали и без обеда нас не оставили. А обоза там ещё не было, видать в городе на складах задержался. Видать действительно всё побросали и теперь нашим самим всё необходимое нужно искать. К моменту появления колонны пролёток, группа Скопова уже отбуксировала разбитый летательный аппарат к кустарнику и сейчас срубая ветки, закидывали ими обломки. Ну и ту мелочь что осталось на месте падения тоже собирали и уносили. Как я видел, у разведчика был пулемёт, стоял у второго летуна, подозреваю что это наблюдатель, и держал заднюю полусферу. Вроде пулемёт в порядке, я там видел двое солдат с ним разбирались. На станковый похож. Узнаю от них что это за модель. Кажется, авиационный «Максим».
Я продолжал наблюдать за дорогой, изредка отвлекаясь и отдавая приказы двум рядовым что при мне были вроде посыльных, и те бегали и передавали их. Так что пролётки перегнали к кустарнику и замаскировали, те готовы были в любой момент подскочить к холму, с другой стороны ската от противника, и эвакуировать нас, это мне и нужно было. А пока, чтобы разведка что проследует мимо, не заметила их, и нужно так хорошо спрятать. В общем, дела шли, казаков пока не было, что меня беспокоило, но Скопов ко мне для доклада прибыл, трофеи и пулемёт, с запасом боеприпасов, также принёс. Пулемёт оказался облегчённой разновидностью «МГ-08», такой же как у меня «Максимы», только без станка, щита и прицел сетчатый авиационный. Турель остались в самолёте, сам пулемёт в порядке и имел ленточное питание, три полные двухсотпятидесятипатронных ленты были к нему в комплекте. Осмотрев его, я вот что сказал взводному:
— Хороший аппарат, как раз против аэропланов. Нудно сделать ему турель, чтобы в небо бил, и пусть он постоянно будет при обозе, защищая их от атак с земли и воздуха. Турель снять с аэроплана, хоть выломайте её. Или закрепить на тележном колесе, а то на ось, чтобы крутится могло и стрелять в разные стороны. Уловил суть?
— Интересная задумка, ваш бродь.
— Отнесите его пока ездовым, пусть придумают как это всё сделать, доберёмся до обоза, поручу Крапивину, пусть займётся, да расчёт из обозников назначит… Давай на позицию беги, кажется разведчик наш возвращается, — сообщил я, приметив на дороге одинокого всадника, что скакал во весь опор. Это был Егор.
Скопов передал мне планшетку наблюдателя, там была карта и документы лётчиков, но осмотреть их нет времени. Также как и приказывал раньше, я велел отдать остальные трофеи наводчикам ручных пулемётов, раз уж совместно аэроплан сбили, ну а сам стал ожидать. Егор засёк нас, ну и поднявшись
— Идут германцы, много, около полка, впереди сотня драгун, разведка. Будут тут через час. Дядька за ними наблюдает со стороны.
— Отлично, — довольно кивнул я и встав на ноги, передал приказ по цепочке. — Расчётам ручных пулемётов вместе с оружием подойти к разбитому аэроплану, командиру второго взвода тоже.
Сам я, доставая из офицерской сумки «Лейку», направился вниз, в том же направлении, при этом велел Егору проверить позиции на маскировку, что-то тот слишком быстро нас засёк. Однако тот заторопился за мной, и не зря, участвовал в фотосессии у обломков. С них убрали ветки, поставили аппарат так чтобы хвост торчал, палкой подпёрли, и крест видно, после чего я расставил расчёты. Три пулемёта стояли перед строем на сошках, часть солдат легли, два расчёта по бокам, наводчики положили стволы на плечи солдат и делали вид что целятся в небо, показывая, как сбили. Германский разведчик позади них на заднем фоне к себе внимание привлекал, показывая, что такой способ вести огонь вполне действенен. Ну и Егор в первые ряды затесался. Скопов тоже тут встал, в центре. Кстати, себе он оставил один из пистолетов. «Люгер» под патрон парабеллума, от второго я отказался, не мной добыто. В общем, кадр отличный получился, пятнадцать солдат и унтер-офицеров при одном взводном, ну и казак. Потом я Егора подозвал, объектив настроен, и сам встал на его место, и тот сделал снимок. Вроде показывал ему ранее как, но тот до этого не фотографировал. Если фото со мной в кадре будет испорчено, ничего, второй есть. После этого обломки снова замаскировали, а расчёты разбежались по позициям, ну и я вернулся на командный пункт. Егор проверил маскировку, показал где она недостаточная, чтобы поправили, её начали подправлять, и унёсся обратно в сторону германцев. Сидим и ждём, что ещё остаётся? Хм, пока память свежа, накидаю статью как самолёт сбили. Этим и занялся. Фото туда же уйдёт, в газету. Ну и распечатаю для парней, вполне заслужили, всё же память-то какая.
До появления моих казаков, что сообщили, германцы вот-вот будут, я не только статью накидал, но и написал начало боевых действий моей пулемётной полукоманды. Да, я вёл журнал. Самих казаков с их карабинами со снайперскими прицелами я отправил в сторону, пусть позиции выбирают. Их задача максимально быстро и точно выбить офицерский состав в той части что шла к Калишу. Ну и вскоре действительно всадники появились, чуть больше сотни, что вполне беспечно и скоро на рысях проследовали по дороге к городу, скрывшись на окраинах. Я за тылы не опасался, маскировка со всех сторон, и те вряд ли нас обнаружит. Если только кто им сообщит о нас в городе, наблюдая оборудование позиций, неприятно, но возможно. Сама разведка отойти нам не помешает, мы просто город окраиной обойдём, и дальше двинемся, где тылы находятся. А впереди уже была видна длинная пехотная змея колонны. Шли с развёрнутым знаменем. Хм, а может сработать.
Наклонившись я негромко приказал командиру расчёта, стоявшего рядом «Максима»:
— Головную часть берёшь на себя. Видишь знамя?
— Так точно, ваше благородие.
— Уничтожишь тех, кто его несёт и всех, кто попытается к нему подобраться. Попытаемся его захватить и унести.
— Это позор любой воинской части, — улыбнулся тот и с прищуром посмотрел в сторону пехотной колонны, прикидывая как работать, после чего что-то зашептал наводчику за пулемётом.
А вот в городе похоже наши не все ушли, стояла стрельба. Неужели кто-то оборону держит? Странно, на слух бьют германские карабины, основное оружие у германской армии. У винтовки «Мосина» звук чуть звонче, это различимо. Или это драгуны в городе зверствуют? Зная германцев и их к нам отношение, вполне такое возможно. Я лично допускал. Стрельба и не думала стихать, но пехотинцы не обращали на это внимания и колонна продолжала движение. От города к ним проскакал всадник, видимо посыльный, сообщить что в городе никого нет. А дальше, когда колонна приблизилась, приказа открывать огонь я пока ещё не отдавал, ожидал чтобы поближе подошли, сделал пару снимков, для истории, и поднял руку, отчего все командиры расчётов напряглись. Сейчас, вот-вот. Тут дело тоже опасное, близко пехоту подпускать опасно, пулемётов у меня мало, было бы штук двадцать станковых, я бы эту колонну на ноль помножил, а с тем что есть, только потрепать и обратить в бегство. На мой взгляд и этого много. Наконец моя рука опала и заговорили восемь пулемётов. Я не скажу, что в упор, до колонны метров сто пятьдесят было, но опустошения в рядах те нанесли чудовищные. Согласно приказу, один станковый «Максим» бил по голове колонны, как раз прореживал тех что у знамени были, знаменосец уже упал пробитый пулями, второй по центру колонны, третий пулемёт по концу. Увидят орудия, стрелять по расчётам и повозкам с боеприпасами, чтобы вызвать детонацию, а обоз тут был, хотя и двигался в конце, на границе дальности моих станкачей. Задача ручных стрелять по крупным группам солдат, обескровливая их, и вот так пулемёты активно стреляли. Ручные затихали, быстро переряжались, и продолжали, а станковые строчили длинными очередями. Торопясь собрать максимально возможную кровавую жатву, пока пехота находилась в колонне. Зачастую пули прошивали сразу трёх, а то и четырёх солдат, мощности хватало. Это конечно не германские разрывные, выпускаемые с трёх «Мадсенов», которые настоящие опустошения наносили в рядах, но тоже неплохо.