Офицеры и джентльмены
Шрифт:
— Ну что ж, большое спасибо. Я, разумеется, знаком с его книгой «Фарос и Фарийон».
— Да? Путеводитель тоже великолепная книга.
— А мне вы принесли что-нибудь, Джулия? — спросил Клэр.
— Сегодня нет, если вы только не польститесь на разные турецкие сладости.
— Да, пожалуйста.
— Вот вам. Я еще не все купила, что хотела. Надо ехать. Идемте, — обратилась она к Гаю.
— Не очень-то долго вы побыли у меня.
— Нужно было сказать «да», когда вас пригласили на завтрак.
— Ну что же, спасибо за сладости.
— Я еще буду у вас. Идемте, Гай.
Она повела Гая на улицу. Он попытался сесть за руль ее
— С другой стороны, глупыш. Садитесь.
Машину она вела, искусно лавируя между верблюдами и трамваями, легковыми автомобилями и танками. На улице Салтен у Неби Дэниел она резко свернула влево и, остановив машину посреди перекрестка, сказала:
— Вот посмотрите. Это Сома. Во времена Клеопатры улицы шли от Ворот Луны к Воротам Солнца и от озерной гавани к морскому порту, и на всем пути стояли колонны. Белый мрамор и навесы из зеленого шелка. Вы, наверное, знаете это.
— Нет, я не знал.
Она поднялась на ноги.
— Гробница Александра Македонского, — сказала она, — где-то под этим уродливым сооружением.
Раздавшиеся автомобильные гудки вступили в соревнование со свистками полицейских и громкими голосами людей, говоривших на полдюжине языков. Египтянин в форме, вооруженный небольшим мегафоном, придя в ярость, исполнил перед ними нечто вроде ритуального танца. Галантный шофер из английского интендантства остановил свою машину рядом с ними.
— Заглох мотор, леди?
В машину Джулии попытались втиснуться два гида.
— Мы показать мечеть. Мы показать вам все мечеть.
— Форстер пишет, что мрамор так светился, что в полночь можно было продеть нитку в игольное ушко. Чего это они так суетятся? У нас еще масса времени. Здесь никто не завтракает раньше двух часов дня.
«Миссис Ститч, — подумал Гай, — по-видимому, не рассчитывает на особую разговорчивость с моей стороны». Он сидел молча, поглощенный ею.
— Я никогда до этого не была в Египте. Надо сказать, эта страна оказалась для меня большим разочарованием. Я не могу заставить себя полюбить этих людей, — уныло призналась она, рассматривая толпу своими бездонными глазами. — За исключением их короля, а любить его слишком сильно — это неполитично. Пожалуй, нам надо ехать. Мне еще надо найти какие-нибудь туфли.
Усевшись за руль, она нажала на клаксон и безжалостно рванула маленькую машину вперед.
Вскоре она свернула в боковую улочку, в начале которой висел знак с надписью: «Вход и въезд английским военнослужащим запрещен».
— На днях здесь были подобраны два мертвых австралийца, — пояснил Гай.
Миссис Ститч интересовалась многим, но в любой данный момент — только одним. В то утро предметом ее интереса была история Александрии.
— Гипатия! — воскликнула она, сворачивая в грязный кривой переулок. — Я расскажу вам интересные вещи о Гипатии. Мне говорили раньше, что ее зарезали устричными раковинами. Вам в школе тоже так говорили. А вот Форстер пишет — черепками.
— Вы уверены, что мы проедем по этому переулку?
— Не очень-то. Я никогда не бывала здесь. Кто-то порекомендовал мне здесь одного человечка.
Проезжая часть переулка сузилась настолько, что крылья машины начали скрести стены.
— Придется немного пройти, — сказала миссис Ститч, поднимаясь над ветровым стеклом и опуская пониже свою шляпу.
Вопреки ожиданиям Гая они нашли нужную лавочку. «Человечек» оказался рослым детиной,
— Как нагрел местечко, — заметила она.
Вокруг на шнурках висели туфли различных фасонов и расцветки. Поскольку миссис Ститч не обнаружила того, что ей было нужно, она достала из своей корзинки блокнот и карандаш и принялась рисовать, а сапожник, приблизившись, дышал ей в шею. Затем он поклонился, закивал головой и достал пару малиновых вечерних туфель-лодочек с высокими загнутыми носами, красивых и забавных одновременно.
— Как раз то, что надо! — воскликнула миссис Ститч. — Сидят как влитые.
Свои туфли из белой кожи она положила в корзину. Ногти на пальцах ее ног оказались бледно-розового цвета и отполированными до блеска. Расплатившись за туфли, она пошла в них. Гай последовал за ней. Сделав три шага, она остановилась и, опершись на Гая, легкая и благоуханная, снова сменила обувь.
— Не для улицы, — пояснила она.
Подойдя к автомобилю, они обнаружили, что его облепили ребятишки, приветствовавшие их звуками клаксона.
— Вы управляете машиной? — спросила миссис Ститч.
— Не очень хорошо.
— Сможете выбраться отсюда задним ходом?
Гай посмотрел поверх маленького автомобиля на кривой, забитый людьми, похожий на ущелье переулок.
— Нет, — ответил он.
— Я тоже не смогу. Придется прислать кого-нибудь. Видите ли, Элджи не любит, когда я управляю машиной сама. Который час?
— Без четверти два.
— Проклятие! Придется взять такси. Было бы забавно проехаться на трамвае, но это как-нибудь в другой раз.
Предоставленная Ститчам вилла находилась за Рамле, за Сиди-Бишром, среди пиний и бугенвилий. Одетые во все белое, с красными кушаками, слуги-берберы были единственными африканцами в доме. На всех остальных лежал отпечаток Приморских Альп. Собравшееся на веранде общество было небольшим, но не однородным. Элджернон Ститч держался на заднем плане; на переднем красовались две местные сестры-миллионерши. Увидев миссис Ститч, они льстиво, на цыпочках бросились навстречу ей.
— Ah, chere madame, ce que vous avez Fair star, aujourd'hui [56] .
— Леди Ститч, леди Ститч, какая шляпа! Je crois bien que vous n'avez pas trouve cela en Egypte. [57]
— Chere madame, quel drole de panier. [58] По-моему, она очень оригинальная.
— Леди Ститч, ваши туфельки — просто прелесть!
— На базаре за пять пиастров, — отозвалась миссис Ститч (в такси она снова сменила туфли), увлекая за собой Гая.
56
Ах, дорогая мадам, сегодня вы выглядите, как кинозвезда! (фр.)
57
Я думаю, в Египте такой не найти (фр.)
58
Дорогая мадам, какая забавная корзинка (фр.)