Офицеры и джентльмены
Шрифт:
Когда Йэн неуклюже перевалился через резиновый планшир и оказался по колени в воде, в которой мягко покачивались густые водоросли, он почувствовал, как в его жилах приятно взыграло виски. Он никогда не питал слишком большой привязанности к кому-нибудь. До этого момента Триммер не очень-то нравился ему. Его раздражала искусственно создаваемая атмосфера популярности, которой обволакивали Триммера на Итон-терэс. Но сейчас он ощущал братские чувства к товарищу по оружию.
— Держись, старина! — громко, сердечным тоном сказал он, когда, споткнувшись, Триммер
Йэн помог ему подняться. Взявшись за руки, они вдвоем вступили на вражескую территорию. Оперативная группа «Пугач» высадилась на берег.
— Как насчет того, чтобы продолжать курить, сэр? — спросил сержант.
— По-моему, можно. Не вижу никаких причин, почему бы нельзя было. Я и сам не прочь затянуться.
На берегу замелькали слабые огоньки.
— Так, сержант, действуйте по плану.
Прибрежные скалы были преодолены без особого труда. Триммер и Йэн спотыкались и несколько раз падали, но вскоре идти стало легче — скалы сменились поросшими травой склонами. Они быстро пошли вперед по полого поднимающемуся склону.
— Мы, вероятно, увидим очертания этой башни на фоне неба, — довольно неуверенно сказал Триммер. — Местность здесь, кажется, более плоская, чем на макете острова.
— «Очень плоская, Норфолк», — сказал Йэн напыщенным тоном.
— Это еще что такое?
— Виноват, это я прочел строку из моей любимой пьесы.
— Какое отношение она имеет к нам?
— Собственно говоря, никакого.
— Слишком хорошо все получается, что-то здесь нечисто. Дело серьезное.
— Только не для меня, Триммер.
— Вы пьяны.
— Еще нет, старина. Но должен сказать, что буду пьян прежде, чем настанет утро. Я проявил мудрую предусмотрительность, захватив с собой бутылку.
— Ладно, дайте и мне глотнуть.
— Еще рано, старина. Я забочусь исключительно о твоих интересах. Пока нельзя.
Пошатываясь, он стоял в обманчивом лунном свете. Триммер озабоченно осматривался вокруг. Слабые звуковые эффекты, сопровождавшие операцию «Пугач»: шорох волн у берега, тихий говор, доносившийся из расположения подрывной партии, тяжелое дыхание двух офицеров, возобновивших движение вверх по склону, — все это внезапно было нарушено вызывающим ужас чужеродным звуком, пронзительным и не слишком отдаленным. Оба офицера замерли на месте.
— Что за черт? Что это? — испуганно прошептал Триммер. — Похоже, собака.
— А может быть, лисица?
— Разве лисицы так лают?
— Не думаю.
— Но откуда же здесь могла оказаться собака?
— Может быть, волк?
— Постарайтесь держать свои шутки при себе.
— У тебя что, повышенная раздражительность на собак? Была у меня тетка…
— Собаки не бывают без людей.
— А-а, теперь понимаю, о чем ты думаешь. Постой, постой, я, кажется, читал где-то, что гестапо использует ищеек…
— Не нравится мне все это, — прервал его Триммер. — Что же нам делать, черт возьми?
— Командир ты, старина. На твоем месте я просто поторопился бы.
— В самом деле?
— Конечно.
— Но вы
— Совершенно верно. Если бы я был на твоем месте, я все равно был бы пьян.
— О боже! Что же делать?
— Торопись, дружище. Все тихо. Возможно, это была галлюцинация.
— Вы так думаете?
— Давай допустим, что так и было. Пошли.
Триммер вытащил пистолет и тронулся вперед. Они взобрались на вершину поросшего травой хребта и увидели в полумиле от себя на фланге неясную массу, возвышающуюся темным пятном на фоне посеребренного лунным светом ландшафта.
— Вот она, твоя башня, — обрадовался Йэн.
— Ничего похожего на башню.
— «Лунный свет бывает жестоко обманчив, Эменда!» — процитировал Йэн, подражая голосу Ноэля Кауэрда. — Пошли, пошли.
Они медленно пошли вперед. Неожиданно снова залаяла собака, и так же неожиданно Триммер выстрелил из пистолета. Пуля попала в дерн в нескольких ярдах впереди, но звук выстрела был потрясающим. Оба офицера упали ничком.
— Зачем же, черт возьми, ты выстрелил? — спросил Йэн.
— А вы думаете, что это сознательно?
В здании впереди них зажегся свет. Йэн и Триммер продолжали лежать. Свет вспыхнул и в нижнем этаже. Открылась дверь, и в ней появилась приземистая женская фигура, ясно различимая, с лампой в руке и дробовиком под мышкой. Собака продолжала неистово лаять, гремя цепью.
— О боже, она собирается стрелять, — прошептал Триммер. — Я смываюсь.
Он вскочил и стремглав бросился бежать. Йэн следовал за ним по пятам.
На их пути оказалась проволочная изгородь, они перемахнули через нее и скатились вниз по крутому склону.
— Sales Boches! [62] — крикнула женщина и выпалила из обоих стволов в их направлении. Триммер свалился на землю.
— Что случилось? — спросил Йэн, подбежав к тому месту, где, издавая стоны, лежал Триммер. — Не могла же она попасть в тебя!
— Я споткнулся обо что-то.
Йэн стоял, тяжело дыша. Собака, по-видимому, не преследовала их. Он осмотрелся вокруг.
— Я могу сказать тебе, обо что ты споткнулся. О линию железной дороги.
— Железнодорожная линия? — удивился Триммер, приподнявшись. — Что за чертовщина? Действительно линия.
62
Грязные боши! (фр.)
— Сказать тебе еще кое-что? На острове, на котором мы должны находиться, нет никаких железных дорог.
— О боже, — пробормотал Триммер, — где же мы находимся?
— Мне думается, мы на материке, во Франции. Где-нибудь в районе Шербура, по-моему.
— У вас еще цела та бутылка?
— Конечно.
— Дайте мне ее.
— Спокойно, старина. Один из нас должен быть трезвым, а я таковым быть не собираюсь.
— Я думаю, у меня что-то сломано.
— Да, но я не сидел бы здесь слишком долго. Подходит поезд.