Офицеры советских подводных крейсеров.
Шрифт:
А тут ещё выпустил на свою голову заключённых из лагерей ГУЛАГов. Туда попадали люди разные, а в основном невиновные. Вернулись же они если не врагами, то недоброжелателями Советской власти точно.
Наш народ уж столько навоевался, что нужно иметь исключительно сильную Армию и Флот, что бы он пожил без войны, ощутил радость и плоды мирного труда. Вот и приходится тратить огромные деньги создавая мощь Вооружённых сил и контролировать её наличие.
Никита Сергеевич вздохнул. Отгоняя рой нахлынувших мыслей, удерживаясь руками за люк, и далее по вертикальному трапу он начал спускаться в первый отсек.
— Смирно! Первый отсек…, второй отсек…, третий отсек к смотру готов! — рапортовали командиры отсеков по ходу его движения внутри подводной лодки. Охрана: два человека спереди, два — сзади синхронно двигались с ним. Общению охрана практически не мешала. Все пояснения по оружию, механизмам, приборам и системам давал командир. Свидетельствуя своё наличие, то тут, то там между сопровождающих лиц просовывалась молчаливая голова замполита. На боевых постах подводники так же помалкивали. «Отвечать только на поставленные вопросы, самим инициативу не проявлять!» — таков был приказ начальства.
— Да что это такое? — остановился Хрущёв в центральном посту, — все остальные подводники, кроме командира, разговаривать умеют или нет? Почему они не задают никаких вопросов?
Он снял рукавицы, с размаху хлопнул ими прямо в руки, стоящему возле станции погружения и всплытия, старшине команды трюмных. Обращаясь к нему же, спросил:
— Вот вы, ответьте мне, почему в рукавицах хожу только я один?
— Да неудобно нам в рукавицах работать, — ответил тот.
— Тогда где же рукавицы твои? — хитро прищурясь, опять задал вопрос Никита Сергеевич.
Старшина команды огляделся вокруг в мнимом поиске несуществующих рукавиц и что-то «про себя» сообразив, ответил:
— Мы, как суворовские солдаты, товарищ Председатель Совета Министров!
— Это, как же? — ничего не поняв, переспросил Хрущёв.
— А так, если потребуется, то с такой надёжной техникой и оружием, а то и голыми руками, защищая свою землю, мы задавим любого врага. Рукавицы нам, конечно, выдают, но эти с вашей руки я сберегу как память.
— Ну а вы, что думаете о возможностях вашей новой техники? — обратился высокий гость к Веселову.
— Командир электромеханической боевой части капитан третьего ранга Веселов, — представился тот. — В качестве главной энергетической установки на лодке установлены два ядерных реакторы. Как резервный источник питания используются два дизель генератора и аккумуляторная батарея. Запас ядерного топлива позволяет без его перегрузки обойти вокруг Земного шара несколько раз.
— А люди как? Трудности с освоением нового оружия и техники не возникают?
— С людьми…, с людьми всегда сложно. Техника новая. Опыта нет — его просто не существует. Но учимся. Учимся сами и обучаем подчинённых. Корабль плавает, выполняет поставленные задачи и весь экипаж стремиться выполнить их с отличными показателями.
— Это хорошо, — резюмировал Хрущёв, — дай-то бог, чтобы вам не пришлось воевать. Но, как в народе говорят: «На бога надейся, а сам порох держи сухим!». Так, что успехов вам! Командир, а дальше по кораблю у вас там что?
— Ракетный комплекс с баллистическими ракетами, — ответил Сберев.
— Это интересно, пойдем, посмотрим, — проговорил Никита Сергеевич и направился к входному люку в четвёртый отсек.
Пропустив весь эскорт в соседний отсек Аристарх приотстал и попытался было отнять теперь уже «хрущёвские» рукавицы у старшины команды трюмных специалистов — для музея объяснил он. Но тот не отдал: раз их дали мне — значит они мои и баста!
— Смирно! — в очередной раз прозвучала общепринятая команда, подаваемая в каждом отсеке при входе в него начальника.
— Товарищ Председатель Совета Министров Советского Союза, четвёртый отсек к смотру готов! Командир отсека лейтенант Липовецкий.
В связи с тем, что капитан-лейтенанта Мясковского с отпуска не отозвали Антон командовал отсеком и боевой частью.
— Пустовато у вас что-то. В центральном посту места живого нет столько там размещено разных приборов и механизмов, — заметил Хрущёв.
— Вся электроизмерительная аппаратура, пульты, приборы и автоматы размещены на средней приборной палубе. Здесь же — палуба жилая, — ответил Антон.
— Так вся «святая святых» и кнопки «пуск» размещены там внизу? А ракет у вас сколько?
— На борту подводной лодки в вертикальных герметичных равнопрочных с её корпусом шахтах размещаются три баллистические ракеты с ядерными боеголовками. Дальность стрельбы ракет более тысячи километров. Пуск ракет возможен только в надводном положении, — докладывал Антон.
— Странно, у вас лейтенант «командует» тремя баллистическими ракетами. Министр Обороны мне представлял проект, в котором «командовать» тремя сухопутными баллистическими ракетами предлагается утвердить генерала. Командир, как лейтенант, со своими обязанностями справляется?
— У меня замечаний по службе ракетчиков нет, — ответил командир.
— Это хорошо, так держать, лейтенант! А теперь покажи-ка нам ту самую главную кнопку «пуск», — сказал Хрущёв и спустился на приборную палубу.
Было видно, что непривычное лазание по узким вертикальным трапам, лазам и люкам подводной лодки уважаемого гостя утомили. Антон посадил его в узковатое кресло на командном пункте командира боевой части и, указывая на стройные ряды пультов вдоль левого борта подводной лодки, заметил:
— Вот с этих трёх комплектов аппаратуры операторы готовят и по приказу командира производят пуски ракет.
— Вот так запросто можно запустить ракету? — спросил Хрущёв.
— Даже по прямому приказу командования ракету запустить не просто. В повседневных условиях в боевой части личным составом круглосуточно несётся вахта. На приборную палубу никого кроме подводников ракетной боевой части они не пропустят. Целый ряд узлов подачи питания, гидравлики для задействования приборов и систем в работу запираются спец замками и опечатываются печатью командира. Сама кнопка «пуск» так же опечатывается. Осуществить несанкционированный пуск ракеты практически невозможно.