Офицеры советских подводных крейсеров.
Шрифт:
Корабль, как непорочная невеста — чистенький и опрятный, приготовился погрузиться в объятия загадочных и непредсказуемых глубин моря.
Антон приказал перевести управление вертикальным рулём в центральный пост. Вниз убрали прожектор, бинокли и прочий инвентарь, закрыли герметичную ёмкость репитера гирокомпаса.
Борисов, спускаясь вниз по трапу входной трубы рубки, плотно перекрыл её сечение и, создав временный вакуум, со смачным «шпоком» провалился вниз.
— Ну, что, старпом, перекурим и вниз, — предложил Гошин, вытряхивая из пачки сигареты.
— Это можно, внизу этот зануда возможности перекурить нам не даст, — согласился Антон.
— Да чёрт с ним, — сказал неунывающий командир, — всё равно мы победим!
Они перекурили.
— Ну что ж, с богом! — промолвил Гошин и дал команду, — По местам стоять к погружению!
Всё шло нормально: лодка погрузилась на безопасную сорокаметровую глубину и по боевой готовности № 2 экипаж начал работать по распорядку дня согласно суточному плану.
Начали с малого — с тренировок в составе боевых смен. В первую очередь, это тренировки по дифферентовке субмарины, удержание её на заданной глубине с отрицательной и положительной плавучестью и других штатных режимах управления кораблём.
Борисов как сквозь землю провалился — нет его и всё!
— Наверное в каюте приспнул, — высказал предположение Гошин. — Пойду-ка я в гальюн пописаю — мочевой пузырь полнохинёк. Если его не продуть, как цистерну «быструю», то пойду ко дну, то есть, «надую» в штаны.
Он спустился на нижнюю палубу третьего отсека, где размещался гальюн и так же пропал — не показывался, хотя судя по времени, можно было «продуть» не только одну «быструю», но и весь «балласт».
— Ничего, дорвался человек до желаемого момента, пусть его потешится, — решил Антон. Мы же пока поработаем, — и продолжал действовать по плану.
Наконец, весьма неожиданно, из лаза верхней палубы центрального поста показалась потная макушка головы Борисова.
— Здрасте, приехали! — этот хмырь сейчас поставит всё с ног на голову так, что мокрые штаны будут у всего экипажа. Не дам! — решил Антон и довольный принятым решением всё же, как положено по уставу, доложил ему чем в данный момент занимается экипаж.
Комдив, не глядя на Липовецкого и до конца не выслушав доклад, изрёк:
— Занимаетесь вы ерундой. Это не отработка, а сплошной курорт. Придёт командир, — он кинул беглый взгляд на лаз, — вместе с ним вам прибыть ко мне в каюту. Посмотрим ваш суточный план и распорядок дня. Хлопнув переборочным люком он удалился во второй отсек.
— У-у-у гад, прежде чем фыркать и давать дурные указания научился бы закрывать, не хлопая, люк, — выругался Антон. — Где же всё-таки командир? А-а, вот и он!
Из того же лаза вылез Гошин и не то чтобы улыбался — он хохотал!
— Ничего себе «хахоньки»! — подумал Антон, — в этом гальюне раздают увеселительные пряники или там всех перепрограммируют? Один начальник вылез — недоволен, как ведьма у которой испортилась летающая метла, другой же — ржёт неизвестно почему. Вы бы обменялись впечатлениями — как раз вошли бы в норму!
— Антон, не могу удержаться, — улыбаясь начал рассказывать Гошин. — Припёрло меня здорово, спускаюсь к двери гальюна — занято! Жду. Только шуршит внутри желаемого объекта вентилятор. Сколько же можно! Постучал…. В ответ ни звука. Жду на пределе! Постучал в дверь ногой — бесполезно. Кричу: выходи по-хорошему с поднятыми руками! Ты что там, из яиц цыплят высиживаешь, что ли? — раз и перекрыл приточный грибок трубы вентиляции. Вентилятор завыл — никакой реакции. Ну, курица, высиживай теперь цыплят в темноте — щёлк и выключил свет. Наконец дверь открывается: оттуда со штанами в руках вываливается Борисов! Я его — в сторону и мимо бегом в гальюн. Сижу и хохочу аж слёзы из глаз идут: и по поводу ситуации, и от удовольствия облегчения. Уже за дверью услышал недовольное бурчание:
— Хулиганят тут! Ишь ты, нахальные командиры пошли. Никакого почтения. А если у меня запоры….
Так, что старпом, будет он нас долбать пока не просрётся….
— Ага, он уже начал! — Антон передал указание начальника.
— А вот это уж нет — накось выкуси! Оставлять центральный пост нам вдвоём одновремённо нельзя. Бери бумаги и иди сам. У тебя это получается лучше. Настаивай на своём. Если хочет, пусть делает запись в вахтенном журнале и командует лодкой сам, — решительно воспротивился командир.
Борисов с бледным лицом, мутным взглядом смерил вошедшего в каюту Антона и потребовал:
— Давай, выкладывай свой курортный распорядок дня….
Антон молча положил затребованный документ на стол. Так же молча, не читая, комдив своим здоровенным карандашом поставил на нём жирный крест.
Антон молчал. Пауза затягивалась.
— Ну? — наконец из-под очков вопросительно прогудел Борисов.
— А что «ну»? Куда дальше ехать я не знаю. Видите: в левом верхнем углу распорядка дня согласно корабельному уставу утверждающая подпись командира подводной лодки имеется в наличии. В правом верхнем углу красуется и ваша согласующая подпись. Что обозначает ваш красный крест я не понимаю. То что он не знак международной организации красного креста для меня так же ясно. Восемь часов в сутки каждый член экипажа несёт ходовую вахту у работающих механизмов, четыре часа в составе экипажа проводятся учения и тренировки. Итого рабочий день подводника 12 часов. Остальное время это сон, приборки, приём пищи, общие боевые тревоги при всплытиях на сеансы связи и другие маневры занимают времени не мало. Если распорядок уплотнить, люди будут засыпать у работающей техники на боевых постах. Вам нужны аварии, пожары, и взрывы? Перечёркивайте ещё раз этот распорядок дня, но менять в нём что-либо я не буду.
Кроме того, общий план отработки задачи № 2 вами так же подписан. В нём всё учтено. Это «всё» мы успеем отработать в нормальном, в разумных пределах усиленном режиме.
Уточнённый реальностью нашей жизни суточный план работы экипажа я буду представлять накануне ежедневно старшему начальнику на борту — то есть вам.
У меня всё, — сказал Антон и замолк. Молчал и комдив.
— Разрешите идти? — нарушил затянувшейся молчание Липовецкий. Кстати, я вижу, что вы неважно себя чувствуете. Позвольте прислать к вам врача? Опять-таки с вашего разрешения могу дать совет: у меня очень близкий мне человек страдает запорами кишечника. Спасается распаренным черносливом. Я прикажу его вам приготовить. Опять-таки с вашего разрешения распорядок дня я заберу и удаляюсь.
Странная метаморфоза происходит с людьми под воздействием обстоятельств при их продвижении по служебной лестнице. Офицеры экипажа, почувствовав в новом старпоме не только требовательного начальника, но и хорошего товарища, готового в любой ситуации подставить своё дружеское плечо, старались выполнять свои обязанности не за страх, а на совесть.
На флоте как-то так случилось, что должность старшего помощника командира корабля — это должность собачья. Старпом — это человек, который вкалывает как вол и за себя, и за «того» парня. Он видит и слышит вокруг всё и, в первую очередь, замечает недостатки. Это «палка», которая за эти недостатки больно бёт виноватых и отстающих по пяткам.