Огненное крыло
Шрифт:
— Ты не пилигрим? — настойчиво спросила Корона.
— Нет. Я даже не знаю, что такое пилигрим, — ответил Гриффин, чувствуя, что вот-вот расплачется.
— Мне очень жаль, что ты потерялся, — сказала Корона без всякого сожаления в голосе. — Возможно, здесь кто-нибудь и слышал о Древесном Приюте, но я сомневаюсь. За Оазисом пустыня. Но я желаю тебе всего самого лучшего в твоем путешествии.
С этими словами она коротко кивнула и полетела прочь. Остальные летучие мыши устремились за ней.
— Путешествие? — пробормотал Гриффин. — Но
Гриффин снялся с ветки и полетел в гущу деревьев. Он сразу же понял, что выполнить задуманное не так легко, как ему казалось. Сереброкрылы бросались от него прочь, как от безумной совы. Он не мог подлететь и на пятьдесят взмахов крыльев, как они устремлялись в укрытие. «Может, это из-за свечения», — подумал Гриффин. Но что такого страшного в светящемся детеныше?
Он пытался кричать им:
— Эй, простите, я…
— Я хочу узнать, где…
— Пожалуйста, не обращайте внимания на свечение, я только хочу спросить…
Но все было бесполезно. Сереброкрылы улетали, прежде чем ему удавалось сказать несколько слов.
— Эти летучие мыши сошли с ума, — сказал он, дрожа от отчаяния. Что теперь делать? Он снова посмотрел на небо. Расположение звезд изменилось. Интересно, сколько времени осталось до рассвета?
В желудке засосало, и это странным образом успокоило Гриффина. Голод. По крайней мере что-то знакомое. С этим он сумеет справиться. Он вспомнил большого жука, которого встретил. Выглядел тот не особенно аппетитно, но несколько таких жуков заменят тысячу комаров. Насторожив уши, Гриффин прислушался к жужжанию насекомых.
Странно, что в лесу совсем нет других животных. Ночью он иногда видел пятнистого оленя, белку-летягу, иногда даже медведя, пробирающегося через валежник. Здесь никого не было.
Насекомое пронеслось перед самым носом — что-то вроде летающего паука, таких Гриффин еще не видел. Он включил эхо-зрение и нацелился на него. Жук был не слишком проворен, Гриффин быстро нагнал его и ударом крыла отправил в раскрытый рот. С некоторым беспокойством он раскусил жука и… ничего не почувствовал.
Гриффин удивленно раскрыл глаза и в замешательстве огляделся, шаря по сторонам локатором. Но ведь рядом не было никаких признаков жука. И он ощущал его крылом, потом во рту…
Он попробовал снова. На этот раз нацелился на какого-то странного мотылька, догнал его и со всей тщательностью отправил кончиком левого крыла в рот. Он ощутил тонкую ткань его крыльев, затем сомкнул челюсти. Последовала короткая вспышка света, слабый хлопок, и мотылек как бы растаял. Ничего.
Тяжело дыша, Гриффин опустился на ветку, прижался к коре.
Жуки были ненастоящие!
Они были просто сгусток света и звука. Что еще здесь ненастоящее? Может, эти деревья без запаха? Его глаза с беспокойством оглядели ветку, листья. Здесь были чуть раскрывшиеся почки, были полностью распустившиеся большие листья, а были увядшие, свернувшиеся, которые едва держались на ветке. Весна, лето и осень на одном дереве одновременно? Так не бывает! Все это место ненормальное.
И тут он увидел ее. И сразу же узнал.
— Луна! — крикнул он.
Она коротко взглянула на него, потом повернулась, чтобы разглядеть получше. Когда она подлетела ближе, его сердце подпрыгнуло. Это точно была Луна! Она повисла на конце его ветки и смотрела на него с удивлением.
— Как ты оказалась здесь? — воскликнул Гриффин. От головокружительной радости слова неудержимо лились из него. — Это очень странное место, Луна! Ты заметила, какие здесь деревья и жуки? Ужас! Колючие жуки, которых нельзя есть! А здешние летучие мыши, ты говорила с ними? Мягко говоря, они странные. Они все твердили мне, что я свечусь!
— Ты светишься, — сказала она.
— О! — Он опешил. — Ты тоже это видишь? А я не вижу, совсем не вижу никакого свечения.
— Будто твоя шерстка пропитана звездным светом.
Гриффин замолчал, заметив блестящие рубцы на ее крыльях. Но шерсть не выглядела поврежденной. Это чудо, что она так быстро выздоровела. Наверное, у старейшин есть изумительные лекарства.
— Ты здорова, — произнес он с облегчением. — Мы так беспокоились за тебя. Мама сказала, что ты могла умереть.
— О чем ты говоришь? — спросила Луна.
Он заморгал. Может, никто не рассказал ей, как тяжело она была ранена? «Очень может быть, — подумал он. — Не стоит пугать ее, когда ей нужны покой и отдых».
— Прости, что так получилось, — сказал Гриффин. — Знаешь, соломинка упала прежде, чем я успел подумать. Я просто…
Ее недоуменный взгляд заставил его умолкнуть. Казалось, Луна не имела ни малейшего представления, о чем идет речь. Неужели это ужасное происшествие выпало из ее памяти? На секунду он даже обрадовался. По крайней мере, она не будет помнить страх и боль — и то, что все произошло по его вине.
Да это и неважно. Главное, сейчас Луна здесь, и все снова будет хорошо. Она найдет выход, придумает, что сделать. Она всегда что-нибудь придумывала.
— Луна, как здорово, что ты здесь, а то я уже совсем было испугался. Знаю, знаю, я всегда пугаюсь. Но на этот раз я испугался по-настоящему. Такого даже я не мог вообразить!
— Ты кто? — спросила Луна. — И откуда ты знаешь, как меня зовут?
Гриффин рассмеялся. Наверное, это просто шутка; но ее мордочка была серьезной, лоб недоуменно морщился. Может, она вспомнила, что с ней случилось, и рассердилась на него? Что ж, он это заслужил.