Огненное сердце Дракона (Книга 1)
Шрифт:
Подойдя к двери, ведущей в отдельные покои любимой, остановился. Приложив ладонь к прохладному дереву, прикрыл глаза.
– Пожалуйста, - тихо пробормотал я. Не был уверен, что дверь отвориться. Ошибся. Едва слышно щелкнул замок, и, спустя секунду, я уже стоял в центре просторной комнаты. Здесь все пропиталось Амитой. Комната принадлежала ей вся, до последней самой крохотной вещички, находящейся здесь. Глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Еще утром любимая была здесь, рядом, а теперь она далеко. И я сам прогнал ее. И теперь мне нужно научиться жить без нее. Пусть это и будет самый короткий период в моей жизни, но он будет
Присел на край кровати. Подушка, на которой спала Амита, пахла ею. Тонкий нежнейший аромат, самый любимый и родной. Боги, видел бы кто грозного Императора, уткнувшегося мордой в подушку, в лучшем случае, помер бы со смеху. Вот только мне совсем не хотелось убирать такой дорогой в это мгновение предмет от своего лица.
А не напиться ли мне? Напиться..... Вполне себе так выход, чтобы хоть на секунду забыть все это. А утром я возьму парней и непременно найду Диникса.
Услышал короткий стук в дверь. Не дожидаясь моего ответа, дверь распахнулась.
– Тимариан, - услышал голос отца, - сын, ты как?
Прям как в далеком детстве. Когда я болел, отец приходил ко мне, выбрав момент, когда мама выходила из моей комнаты и, садясь в кресло рядом с кроватью, беседовал со мной о моих проблемах так сказать, по-мужски. Вот только я уже далеко не тот мальчишка и заботы у меня иные.
– Нормально, пап, - промычал я, так и не выпрямляясь. Подушка все еще лежала на моих коленях, а лицо мое по-прежнему находилось в этой самой подушке. Если бы вошел кто-нибудь другой, даже Мик, я бы может и двинул по шее или наорал, прогнал бы, не позволяя видеть меня таким слабым и безвольным. Но не перед отцом. Знал, он поймет.
– Вижу, сын, вижу, - вздохнул отец и присел рядом со мной.
Минуту он молчал.
– Еще не поздно все исправить, - наконец проговорил папа, - поговори с Эмми. Она вернется, Мик привезет ее. Все будет как раньше.
– Па, она все равно умрет, - прошептал я приглушенно, - а перед этим будет ненавидеть меня. Она захочет ребенка, рано или поздно, но захочет. А я не смогу .... Пап, ты все и без меня знаешь.
– Значит, дело только в продолжение рода, сын?
– спокойно ответил отец, - Или ты боишься, разочаровать свою амиту? Ты, конечно, Император, но может, стоит на минутку побыть обычным человеком? Да, она умрет и, возможно, раньше тебя. Но до того дня, как ее жизнь прервется, вы сможете быть вместе. Может быть, не стоит все решать за нее?
– Пап, ты не понимаешь!
– наконец, я вынул лицо из своего укрытия.
– Я понимаю даже больше, чем ты думаешь, сын, - вздохнул отец, - тебе стоит вернуть ее. И задуматься на минутку об обряде. Но ты можешь и дальне жалеть себя и свое существование и обижаться на судьбу. Вот только я не узнаю тебя, сын. Где мой ребенок, который всегда бросал вызов судьбе? Где тот дракон, которого прозвали Бесстрашным?
– Я не знаю, пап, - выдохнул я, - без меня ей будет лучше. Она привыкнет. Она ведь жила столько лет без меня. А когда я уйду, Мик или Ирикс станут отличными Императорами.
– Ты все спланировал, я смотрю, - вздохнул отец, - ты даже умереть приготовился,
Посмотрел на отца. Зря, я обо всем подумал и все взвесил.
– Что станет с нами, когда ты покинешь нас?
– тихо спросил отец.
– Вы с мамой справитесь, - хрипло прошептал я, - Мик и Кирэль будут с вами.
– А твоя Амита?
– все так же спокойно и тихо говорил отец, - она тоже справится, если узнает, что стала причиной твоей смерти?
– Она не узнает, - возразил я упрямо.
– Она умная девочка, - отец встал с кровати, отвернулся от меня, - думаю, она уже давно обо всем догадывается.
– И не остановится, пока не убедится в своих предположениях, - раздался голос брата. Он стоял в дверном проеме, спрятав руки в карманы, - наша Императрица крайне настойчива и упряма. Это у вас семейное.
– Она в безопасности?
– хмуро спросил я, мысленно расценивая брата в качестве собутыльника на ближайшие пару часов.
– Да, я оставил Эмми с Ириксом, он позаботится о твоей жене, - ответил брат, - эээ, стесняюсь спросить, нынче модно сидеть в покоях Императрицы и говорить о наболевшем? Ничего, да, что мы тут все собрались?
– Тебя никто не звал, - хмуро пробухтел я, пряча подушку Амиты под мышку, - сеанс психотерапии окончен, пойдем, пропустим по стаканчику.
– Уверен?
– насмешливо поинтересовался брат, - Держу пари, ты отвык от спиртного. Да тебя после первой рюмки унесет в заоблачные дали.
– Посмотрим еще, кого куда унесет, - усмехнулся я и добавил, - зелен еще со старшим братом тягаться.
Мы вышли из спальни Эмми, подушку я так и унес собой. Отец отправился на поиски мамы, вспомнив, что она просила его помочь ей перед ужином. А мы с Миком отправились в подвал, где для подобных случаев имелся уютный погребок.
Спустя пару часов я понял, что брат не совсем оказался прав. Меня унесло, вот только не после первой рюмки, а после первой бутылки. И когда мы с Миком, обнявшись и помогая друг другу, пытались подняться по лестнице, ведущей из подвала, я понял, что, несмотря на одурманенный алкоголем мозг, тревожные мысли никуда не исчезли. Амиты нет всего день, а я уже не могу без нее. Как я смог в прошлый раз прожить две недели? Как? Не знаю. И точно так же не имею понятия, как буду жить дальше.
В просторном холле брат привалил меня спиной к стене. А сам сел прямо на пол. Идти у нас как-то не особо получалось. Оперся затылком в стену. Прикрыл глаза, потому, как все вокруг кружилось в дикой пляске. Стены двигались, прислуга сновала по какой-то неверной траектории. Да и Мика почему-то было два.
Мне хватило всего доли секунды, чтобы понять. Хватит жить страхами. Хватит бояться будущего. Нужно ценить то, что есть сейчас. Все то, светлое и нежное, что таится во взгляде любимых зеленых глаз, обрамленных густыми ресницами, зеленых и загадочных и самых любимых на всем белом свете, во всех мирах. Такс, кажется, эта мысль уже была. Но пьяный мозг отказывался связно мыслить. Получалось только, открыв глаза, смотреть прямо перед собой. И, затаив дыхание, любоваться глазами, которые чуточку насмешливо, лукаво, но нежно, смотрели сейчас на меня.