Огненные зеркала
Шрифт:
Они шли через залы, где вместо рыцарских доспехов на стенах висели скрещенные кочерёжки, факелы, каминные щипцы, лопаты… В общем, все предметы, при помощи которых растапливают печь. А под ними, на рельефах из блестящего черного камня, изображены печки, камины, поленницы дров. Но, хотя в каждой комнате настоящая печка, было холодно и зябко. А стрелки на каминных часах не двигались с места.
В высоком зале с синими окнами, спиной к свету, на возвышении сидел человек:
— Илька, подойди, покажись. Опять изгваздался в саже. Катался с обрыва?
— Ты же знаешь, ничего не случится. Надоело быть маленьким. Хочу вырасти и делать фейерверки, как раньше ты.
— Про это забудь, нет больше фейерверков. Приведи себя в порядок и садись за стол. Будем завтракать.
— Пап, мы уже завтракали. Сейчас обед.
— Пусть обед, неважно. Кто с тобой?
— Света, она вышла из Круглой Башни. А это — магистр Гончарного Замка, мой отец.
Магистр сразу поднялся и подошел. Он был высокого роста, в глухой черной одежде с головы до пят. Такую не испачкаешь сажей. И волосы черные. Глаза внимательные, не добрые, но и не злые. Свете стало неуютно от его взгляда.
— Ты дочка новых хозяев дома? И зовут тебя Света? Опасное имя! Слишком близко к Огню. Честно говори — хотела растопить печку?
— Я печку топить совсем не умею… — Света растерялась, не зная, хорошо это или плохо.
— Папа, не смотри так, ей же страшно!
— Ни капельки! — обманула Света.
— Как, разве ты не знаешь волшебных слов: загнётка, поддувало, колосники? — не унимался магистр.
— Не-а!
— Ну и хорошо. Коли не врёшь!
— У вас есть йод? — Света вспомнила про царапину.
— Что это?
— Который щипается. Я немножко оцарапалась. Сама…
Магистр провёл над царапиной рукой в черной перчатке. Рана затянулась.
— Здорово, так моя мама умеет — подует, и сразу не больно! А почему у вас перчатка только на правой руке?
— Любопытная! Всё тебе скажи… Там ожог, страшно смотреть. Но ты храбрая девочка, не выдаёшь друзей, — магистр улыбнулся, взглянул на Ильку. — Есть хочешь? Садись за стол. Только скажи правду — вкусно или нет!
Света так проголодалась, что не заставила себя упрашивать, просто набросилась на еду, хотя это, конечно, неприлично. Попробовала одно, потом другое… Каша и котлеты хорошими не бывают, вам любой ребёнок скажет. Но вот клубника, конфеты, шоколад! Всё было пресным и невкусным, как таблетка.
— Ну что, понравилось? — подмигнул Илька.
Света никак не могла признаться, что еда невкусная! Иначе подумают, что невоспитанная:
— Я без хлеба не могу, — и это было чистой правдой.
— Что такое хлеб? — удивился Илька.
— Вот! — Света вынула из кармана завёрнутый в фольгу пирожок.
Магистр встал, посмотрел на пирожок и резко крикнул:
— Кобольд!
Откуда ни возьмись, со свистом разрезая воздух, влетел маленький носатый человечек, совсем черный. Невероятно ловкий и проворный, он запрыгнул на люстру и, раскачиваясь, кривляясь, представился Свете:
— Великий
— Брысь с люстры! — погрозил магистр. — Что безобразие — и так видно! Не бойся, девочка. Это раньше Кобольд был злым горным духом. Теперь простой домовой, хранитель очага.
«Его безобразие» потянулось, раскачалось и по-кошачьи плавно соскользнуло с люстры прямо на стол.
Одетый в угольно-черный кафтан, Кобольд имел вид самый обыкновенный, волшебный. На левом боку сверкала рубиновым огнём раскалённая кочерга. За каблуками сапожек крутились, разбрасывая тоненькие искры, колёсики огненных шпор.
— Поздоровайся, — шепнул Илька.
Света робко протянула руку и тут же отдёрнула — хохотун горяч, как раскалённые угли.
— Кобольд, там хлеб! — магистр показал на пирожок.
Кобольд кивнул, направил сверкающую кочергу на пирожок, как шпагу, и пискляво выкрикнул:
— Гном и молния!
Из кончика «шпаги» выстрелил синеватый зигзаг, пирожок вспыхнул и превратился в настоящий уголёк. Запахло подгоревшим тестом…
— Зачем он это сделал? — удивилась и обиделась Света.
— Привыкай к нашей еде, — магистр грустно посмотрел на кашу.
— Здесь страшно. Я хочу домой! Меня мама ждёт.
— Помнишь вспышку огня, когда открыла печку?
— Да…
— В этом огне сгорело всё, что было с тобой раньше. Теперь придётся жить здесь.
— В ненастоящем холодном городе? Ну, вот еще! — Света изо всех сил старалась не испугаться. — Здесь одиноко и неуютно. И вообще, знаете, что моя бабушка говорит?
— В сказке хорошо, а дома лучше! — Кобольд показал черный язык, подпрыгнул и снова повис на люстре.
— Да… Откуда ты знаешь?
— Подумаешь! Все бабушки так говорят.
— Я пойду обратно в башню, молнии помогут вернуться домой. А там… что-нибудь придумаю, чтобы снова стать большой.
— Илька, раз девочка не верит, что навсегда осталась в сказке — покажи ей Круглую Башню.
Потайным ходом из замка Илька со Светой вошли в башню. Она оказалась… пустой. Кирпичной пещеры — печки в старом доме — как не бывало. В темноте курлыкали голуби. Узкие ступени вели вдоль стен на головокружительную высоту, на самый верх башни, к двери на чердак.
К стенам прислонены полированные камни разной формы и величины. От них шел неяркий матовый свет, похожий на дневной, хотя уже давно стемнело.
— Где же дом, где печка?
— Иногда кто-то входит к нам через Круглую Башню, но никому не удавалось вернуться назад.
— А дверь наверху?
— На чердаке лежат петарды.
Тут в башню, кувыркаясь, влетел Кобольд, и началась потеха. Первым делом он пробежался по ступенькам вверх, и оттуда запустил в зеркальный камень молнию из шпаги-кочерги. Огненные зигзаги прыгали от одного камня к другому. Тот, в который попадала молния Кобольда, становился пламенно — ярким.