Огненный котёл
Шрифт:
В конце концов, рейдеру было присвоено кодовое обозначение «Джеронимо», по имени мятежного индейского вождя, в конце концов выслеженного специальным подразделением федеральной кавалерии. Королевский военно-морской флот отправил на охоту за ним собственную корабельную группу, затем последовали авианосцы Уэйк-Уолкера, а затем и линкоры Флота Метрополии адмирала Тови, но это не помогло. В конечном итоге британцы приняли американскую точку зрения, гласящую, что вражеский корабль был потоплен американской 7-й эскадрой эсминцев, хотя ни один из ее восьми кораблей не уцелел, и никто не мог подтвердить ее. Не было найдено ни одного выжившего, никаких обломков, ни даже нефтяного пятна, которое
Это доставляло большое неудобство людям, привыкшим к определенности, когда дело доходило до определения намерений и возможностей противника. Провал разведки был очевиден. Так выразился Черчилль, и когда боевой премьер-министр решал засунуть кому-то свой зонт в задницу, этого нельзя было не почувствовать. Но все усилия окончились ничем — все тем же черным пятном, который навел на них Абвер. Однако у Тьюринга были глубокие опасения относительно корабля и оружия, примененного им. Он, в основном, держал свои соображения при себе, но внутренне никогда не верил ни одной строчке официальной версии случившегося. Он считал бессмысленным оглашать их, поднимая переполох в разведывательном сообществе. Но никогда не мог забыть о них.
Паунд посмотрел на него с некоторым волнением.
— Значит, вы говорите, это крейсер? Выглядит как что-то большее.
— Это сразу поразило меня, — ответил Тьюринг. — Я могу точно сказать, что это не итальянский крейсер, сэр. Все их корабли нами учтены. Их линкоры испытывают дефицит топлива и вынуждены оставаться в портах, передавая свое топливо для заправки меньших кораблей и подводных лодок. Наши оперативники сообщают, что никакой корабль подобного размера не мог покинуть Таранто три дня назад, то же самое касается и Специи. Мы знаем, что адмирал Да Зара вывел из Калабрии 3-ю крейсерскую дивизию в составе двух легких крейсеров и трех эсминцев. Он также вывел из Мессины и Неаполя 7-ю крейсерскую дивизию, состоящую их пары тяжелых крейсеров и нескольких эсминцев, но эти корабли не были замечены вблизи района, где был сделан этот снимок. — Он указал на дешифрованное приложение, в котором были указаны точные координаты.
— Согласен, — сказал Уитуорт. — Сегодня утром я просмотрел последние доклады. Все эти корабли находятся под нашим наблюдением. Но на этом снимке изображено нечто большее. И представляется странным, что корабль действует в одиночку, без сопровождения.
Паунд недовольно двинулся. Уитуорт продолжил:
— Мы перебросили «Бофайтеры» 248-й эскадрильи из Гибралтара на Мальту 10-го августа. Именно эти самолеты обнаружили корабль, и у меня есть доклад Парка о том, что та же эскадрилья совершила вылет на его уничтожение во второй половине 11-го августа. Они снова обнаружили этот корабль и… и не справились. Четыре из шести машин были сбиты, и только два экипажа были подобраны живыми. И вот что странно… Все они были сбиты ракетами. — Он с тяжелым видом сложил руки, глядя на Уэйк-Уолкера и Тови.
— Ракетами? — Напрягся Уэйк-Уолкер, вспомнив о незаживающих ранах, полученных авиагруппами его собственных «Фьюриоса» и «Викториеса». — Вы хотите сказать, что теперь у итальянцев есть подобное оружие?
— Похоже, что так, — быстро ответил Паунд. — Я полагаю, немцы настрогали новую партию этих огненных палок, и отправили их Реджиа Марина, чтобы склонить чашу весов войны в Средиземноморье в свою пользу. В этом отношении, мы могли бы ожидать, что в будущем обнаружим «Тирпиц» или другие тяжелые корабли вооруженными ими. И если они также несут нечто большее… — Последствия были очевидны для всех.
На лице Тьюринга появилось странное выражение, твердое и решительно. Он не знал о боестолкновении
— Сэр, — сказал он адмиралу Паунду. — Должен заметить, что после тщательного изучения этих снимков я не считаю, что этот корабль имеет отношение к итальянскому флоту.
Паунд тяжело посмотрел на него. Хватило уже и того, что Тьюринг решил противоречить Первому Лорду Адмиралтейства, но мало того, он предполагал… Предполагал что?
— Хорошо, — начал он с некоторым раздражением. — Итак, вы говорите, что это не итальянский корабль. И со всей чертовской определенностью не немецкий. Это оставляет нам вариант, что это нечто их Тулона, хотя будет очень большой фантазией представить французский корабль в море, тем более, с оружием, описанном в последнем рапорте с Мальты.
Остатки французского флота были по-прежнему заперты в Тулоне, в том числе некоторые достаточно грозные корабли, в том числе линкоры «Дюнкерк», «Страссбург» и «Прован», а также многочисленные крейсера и эсминцы, всего 57 кораблей и множество подводных лодок, торпедных катеров, шлюпов и вспомогательных судов.
Уэйк-Уолкер взглянул на это под другим углом.
— Могли ли немцы наложить руку на один из французских кораблей и оснастить его этим новым оружием? Я смею утверждать, что мы не слишком внимательно следили за французским флотом после Абукира.
— «Хижина-4» не может подтвердить это, — сказал Тьюринг. — И могу сказать со всей уверенностью, что в перехваченных сообщениях в коде «Энигма» не было ничего, что позволит «Хижине-8» придти к такому выводу.
— Хотелось бы ощущать большую уверенность в то, что я услышал от вас, профессор, — нахмурился Паунд, — В конце концов, Блэтчли-Парк говорил то же самое относительно появления «Джеронимо».
Тьюринг проигнорировал явный камень в собственный огород, понимая, что обсуждение смешается к выводам, способным привести Королевский флот к серьезным ошибкам. Он пришел к совершенно иным выводам, впервые увидев эти снимки и понимал, что пытаясь донести до них то, что думал, может в большой долей вероятности стать козлом отпущения за любые дальнейшие провалы разведки. Да уж. Гонца повесить. Это случалось слишком часто, несмотря на всю светскую цивилизованность этих людей. Он собрался, и начал говорить то, что думал.
— Адмирал Паунд, — прямо сказал он. — Я очень внимательно изучил этот снимок. Корабль, изображенный на нем, имеет длину более двухсот пятидесяти метров и водоизмещение, по моей оценке, не менее 30 000 тонн. Его длина на тридцать метров больше чем у французских линкоров «Дюнкерк» и «Страссбург», на 20 метров больше итальянских линкоров типа «Литторио», и почти равна длине нашего потерянного «Худа». Он не имеет видимого вооружения, не считая небольших башен с орудиями вспомогательных калибров, но все же смог разбить нос всему нашему Флоту Метрополии в составе двух авианосцев, трех линкоров, пяти крейсеров и девяти эсминцев. Кроме того, он продемонстрировал способность развить ход более тридцати узлов, что больше, чем у наших самых современных линкоров, и даже некоторых крейсеров, но у нем не было видимых дымовых труб и вообще дыма, в частности, на этих последних снимках… — Он позволил последним словам повиснуть в воздухе, поняв, что его голос стал несколько резким от того, что он позволил собственной увлеченности взять верх.