Огненный Марс
Шрифт:
«Ну вот. Он меня хватает на первом же свидании. Куда это годится! Я не девчонка, мне сорок восемь лет, я…»
– А тяжело работать спасателем? – спросила Инна.
– Нет. Работа как работа. Коты в вентиляции, коты на деревьях, старики, которые не слышат, когда им в дверь звонят, и приходится ее вскрывать, еще маленькие дети, которые тоже дверь умудрились захлопнуть. Пьяных бывает много. Застрянут где-нибудь в неподходящем месте. Но тоже люди, как не помочь?!
– Жалко?
– Иных жалко,
– Да, понимаю, – кивнула Инна. И зачем-то призналась: – А я с братом поссорилась. Мы никогда с ним не ссорились, а тут разругались страшно.
– По поводу?
– Даже говорить не хочу… – махнула она рукой.
«Нет, он нормальный. С ним можно поговорить. И он… интересный, надо признать. Эта мужская стать…»
– Ты понимаешь, я ему всю жизнь вместо матери, а он… Почему ты улыбаешься? – настороженно спросила Инна.
– Я тебя понимаю, – сказал Николай. – Я сам своему сыну заместо матери.
– А сколько сыну? – отвлеклась от своего рассказа Инна.
– Шесть.
– Совсем маленький… а жена где?
– Я вдовец.
– Ой… Очень сочувствую. Значит, ты один растишь сына? А с кем он сейчас?
– Вон, детская площадка, он там меня ждет.
– Ты с ума сошел! – испугалась Инна. – Оставил ребенка одного, совсем кроху… А вдруг он убежит куда-нибудь, потеряется? Дети – это же… дети.
– Он не убежит.
– Ты так уверен? Идем же скорее!
Они прибавили шагу.
На детской площадке было полно малышей. Горки, песочница, качели – все оккупировали дети разного возраста. Толпа родителей еще…
– А твой ребятенок где? А как зовут?
– Кеша. Иннокентий. Вон он.
…На скамейке, с самого краю, сидел мальчик, сложив руки на коленях. Смотрел в сторону, куда-то вниз.
– Послушай, – Николай чуть придержал Инну. – Он не совсем… не совсем здоровый. Он не говорит. Он… Словом, если тебя это пугает, то я пойму. Никому не охота связываться. Только вот прямо сейчас скажи, что тебе неохота.
– А почему он не говорит? – спросила Инна, наблюдая за мальчиком издалека. Ребенок казался ей вполне нормальным, лишь чересчур серьезное выражение лица у него было.
– Да кто же знает. ЗПР, говорят.
– Что это?
– Задержка психического развития.
– А ты Кешей занимаешься? – строго спросила Инна.
– Конечно. В садик он специальный ходит.
– Этого мало. Есть же специалисты, есть методики… – нетерпеливо топнула Инна ногой. – У меня на работе коллега, у нее муж в одном центре работает… Где занимаются детьми, которые отстают в развитии.
«Забыла название центра, всегда вполуха слушала. А зря! Надо бы сводить туда ребенка».
– Погоди, Инна. Ты слишком торопишься, – настойчиво повторил Николай, держа женщину за руку. – Услышь меня. Я хочу сказать – подумай, прежде чем…
«Да он отличный мужик. И слава богу, что именно мужик, а не хлюпик какой-то, – мелькнуло в голове у Инны. – Один ребенка растит. Не сдал в детский дом, а сам, все сам».
– Познакомь меня с твоим сыном, – попросила она.
В лице Николая что-то дрогнуло. Он улыбнулся – незаметно, краешком губ. Инна тоже улыбнулась в ответ.
– Идем. Кеша, это тетя Инна.
– Привет, – сказала Инна. «Куртка ребенку маловата, кажется. Надо новую купить. Потом скажу Николаю. И почему шарф не надет? Ветер же еще холодный…»
Кеша сидел, ссутулившись, никак не реагируя, смотрел в сторону.
Инна присела рядом, расправила плащ у себя на коленях. Николай тоже опустился рядом на скамейку.
– Какое небо голубое… – сказала Инна, жмурясь на солнце. – А пойдемте потом в кафе? Мороженое есть. Хотя холодно для мороженого! Лучше пирожные возьмем, да?..
Настя решила в этот день за руль не садиться. Вещи падали у нее из рук. Она забывала о том, что собирается сделать, и замирала, словно выпав из времени и пространства… А когда приходила в себя, то обнаруживала, что стоит и улыбается, как дурочка. Ну как в таком состоянии вести машину!
Настя думала о Кирилле. Непрерывно, постоянно. В голове ее крутилось – Кирилл, Кирилл… Она вспоминала его глаза, руки; то, как он поворачивает голову, говорит – его губы при этом то смыкаются, то размыкаются… Как подходит к ней, прижимает к себе – и тогда Настино тело начинает неслышно звенеть от каждого его прикосновения.
Настя вся, до кончиков мизинцев, словно была наполнена воспоминаниями о Кирилле, о самых жгучих моментах их близости. Если бы она вдруг оцарапалась случайно, то из пореза потекла бы не обычная кровь, а кровь с буквами, составляющими его имя – к-и-р-и-л-л, к-и-р-и-л-л, к-и-р-и-л-л…
Все майские праздники Настя с Кириллом провели вместе, практически не расставаясь, и дни эти были наполнены тем самым, звенящим и вибрирующим весенним гулом, майской болезненной лихорадкой, от которой хотелось то смеяться, то плакать…
Поэтому в первый после выходных рабочий день от Насти не было никакого толку в офисе – мыслями и телом, душой – она находилась все еще там, в объятиях своего возлюбленного. Но, к счастью для девушки, всех сотрудников отпустили пораньше – в здании отключилось электричество, и связь тоже пропала из-за строительства нового дома неподалеку – перерубили кабель.
Но домой ехать не хотелось – Кирилл обещал появиться лишь вечером. И Настя отправилась к Жене.
Соседке стало уже лучше.