Огненный шторм
Шрифт:
Морфий! От одного этого слова Шерлока бросило в дрожь. Он тоже был хорошо знаком с морфием. Слуги барона Мопертюи однажды усыпили его с помощью лауданума — спиртовой настойки опия, а агенты Парадол-чэмбер применили похожее средство, чтобы вызвать обморок у Майкрофта. Неужели все члены их семьи, так или иначе, сталкивались с этим ужасным наркотиком?
— А что такое морфий? — спросил Мэтти.
— Вещество, получаемое из опия, который, в свою очередь, извлекают из высушенного сока опийного мака. Это очень опасное средство, о котором я хочу
Шерлок покачал головой:
— Кажется, я чего-то не понимаю. Мой отец болел, а это средство ему помогало. Ну и что в этом плохого?
— Плохо то, — ответил дядя Шерринфорд, — что наше общество нетерпимо к людям… у которых неладно с рассудком. Несмотря на лечение морфием, Сигер вырос высоким и сильным, и только члены нашей семьи знали, что он нездоров. Он удачно женился и стал офицером. Если бы кому-то стало известно о его душевном недуге, Сигеру пришлось бы распроститься с карьерой военного. Его друзья и соседи отвернулись бы от него. О семье пошла бы дурная слава… Меня это мало волнует, но и он, и твоя мать потеряли бы все. И дело не только в этом, ведь изгоями стали бы не только Сигер с женой, но и ты, и твой брат. Вас стали бы называть сыновьями сумасшедшего. Люди были бы уверены, что и вы тоже рано или поздно сойдете с ума.
— А как об этом узнала миссис Эглантин? — прошептал Шерлок.
— Она работала в приюте санитаркой, — тихо ответила тетя Анна. — Еще совсем юной девушкой. Должно быть, она однажды встретила Сигера, когда тот уже был старше и носил мундир. Она поняла, как пострадает наша семья, если кто-то узнает, что его лечили наркотиками в приюте для душевнобольных, и начала нас шантажировать.
Шерлок нахмурился:
— И все равно не понимаю. Почему именно вас? Почему не моего отца, не мать, не Майкрофта?
— Может, она и их шантажировала, — сказал дядя Шерринфорд. — Мы не спрашивали.
И тут Шерлоку пришла в голову мысль. Он рассмотрел ее со всех сторон, проверяя, не упустил ли чего. Это была очень важная мысль, и ему хотелось убедиться, что он все понял правильно, чтобы не сболтнуть глупость.
— Судя по вашему рассказу, — задумчиво и осторожно начал он, — тайна, которую вы хранили, касается моего отца и нашей ветви семьи. Мне кажется, что если бы этот секрет открылся, дурная слава вас бы не коснулась. Пострадали бы только мы… и особенно отец.
Тетя Анна улыбнулась Шерлоку, потянулась к нему через стол и погладила его по руке.
— Благослови тебя Бог, Шерлок, — сказала она. — Мы не могли допустить, чтобы с Сигером случилось такое несчастье. Он — наш ближайший родственник. Они с Шерринфордом вместе выросли. Мы не могли отойти в сторону и позволить, чтобы его опозорили. Я помню, как он гордился своим мундиром. Разве можно было у него это отнять?
— Но вы позволили миссис Эглантин распоряжаться в вашем доме и столько страдали
— Господь всем посылает испытания, — сказал дядя Шерринфорд. — Он проверяет нас, и мы должны быть к этому готовы.
— А что еще мы могли сделать? — спросила тетя. — Сказать этому ужасному мистеру Харкнессу, что отказываемся платить, и ждать, когда нашего родственника опозорят? Мы не смогли бы так.
Шерлок перевел взгляд с тети на дядю. Он понял, что его мнение о них полностью изменилось. Их манеры, маленькие слабости и привычки уже не казались ему замшелыми пережитками уходящей эпохи, теперь он видел их живыми, чувствующими людьми. Он пытался представить себе, как его отец и Шерринфорд вместе играют в детстве. Как тетя Анна, молодая, в пышном праздничном платье, танцует на свадьбе его матери и отца. И понял, что у него получается.
— Спасибо, — сказал он. — Я благодарю вас от имени моих родителей, которые по разным причинам не могут сказать этого лично.
— Это меньшее, что мы могли сделать, — откликнулся Шерринфорд.
— Нет, — возразил Шерлок. — Это был благородный и самоотверженный поступок с вашей стороны.
— А теперь, — сказала тетя Анна, — мне нужно найти новую экономку. Кто-то должен заниматься домашними делами, да и горничные так легкомысленны, что за ними нужен глаз да глаз.
— А мне надо навести порядок в библиотеке, — добавил дядя Шерринфорд. — Это займет некоторое время.
Они встали из-за стола. Тетя еще раз улыбнулась Шерлоку, а дядя рассеянно взмахнул рукой, и они оба ушли.
— Хорошие люди, — заметил Мэтти.
— Не то слово.
— И что ты теперь будешь делать?
Шерлок задумался.
— Я бы хотел повидаться с Амиусом Кроу. Он должен знать о том, что здесь произошло. Кроме того, ему нужно рассказать о тех американцах с рынка, которые искали его.
Мэтти кивнул.
— И он может посоветовать, что делать, если Джош Харкнесс объявится снова, чтобы содрать с тебя шкуру, — сказал он. — Да и неплохо бы повидаться с Вирджинией.
Шерлок уставился на него, но Мэтти с невинным видом отвел взгляд.
— Тебе не обязательно ехать со мной, — ровным голосом сказал Холмс. — Лучше Альберта покорми.
— Он всего лишь мерин, — возразил Мэтти. — Там, где я его оставил, полно травы. Это все равно как если бы меня оставили в кондитерской. Будет жрать, пока бока не раздуются, а потом уснет.
— Как ты думаешь, лошади могут скучать? — спросил Шерлок. — Ну, когда пасутся в поле.
Мэтти удивленно вскинул брови:
— Никогда об этом не задумывался. Они вроде бы не против. Может, они все это время размышляют о судьбах мира и порядке вещей или, наоборот, не думают ни о чем, кроме травы у себя под носом. — Он нахмурился. — А вот ты думаешь слишком много. Тебе еще никто об этом не говорил?
Они вышли на залитый солнцем двор. Холмс взял в конюшне еще одну лошадь, и приятели направились через поле к дому Амиуса Кроу и его дочери.