Огненный зверь
Шрифт:
Малколм наконец высвободил, хоть и не без труда, руку.
— Отстань, я должен найти Эвана Дэвиса. Эти ублюдки подбросили нам бомбу…
— Я знаю, полковник. Идемте. Здесь уйма спасателей, они найдут Дэвиса.
— Что с комплексом?
— Комплекс перед вами, сэр. Он разрушен. Аномалия очень активна. Уже двое пожарных погибли.
Из центра руин вырвалась и хлестнула вверх синяя молния.
— Видите, сэр? Поехали в госпиталь, — настаивал Уилсон.
— Хорошо… Я кофе… не успел допить…
Оливер усадил шефа в свою машину. Сам сел за руль, и они поехали подальше от места катастрофы, озаряемого
— Ты нашел пилота? — вздохнул Элдридж, прикрыв глаза.
— Вспомните еще раз, сэр, вы говорили кому-нибудь, что он подлежит аресту? — вопросом на вопрос ответил Уилсон.
— Нет же… Почему ты спрашиваешь?
— Это хорошо, полковник. Я должен быть уверен, что ему ничто не угрожает и этот секрет вы унесете с собой в могилу.
Глаза эмиссара широко раскрылись.
— Что? — Он попытался поднять руку и потянуться к бардачку, в котором у Оливера всегда лежал пистолет.
Но вдруг с ужасом понял, что не может пошевелиться. Ни руки, ни ноги не слушались его, превратившись в безжизненные плети. Все, что он мог, — это слушать, видеть и едва-едва говорить… И теперь он уставился на проклятый серебряный перстень Уилсона. Оливер заметил этот взгляд.
— Да, сэр, в перстне микроинъектор. И в вас самая малая из летальных доз яда «Джи-двенадцать». Сначала паралич. Смерть наступит минут через двадцать. Извините, пришлось. Я надеялся, что вас убило взрывом, но…
— Зачем? — выдохнул потрясенный Малколм.
— Ну как зачем? Во-первых, чтобы обезопасить себя. Вы ведь знаете, что это за яд. Во-вторых, чтобы не навредить врачу, который сделает вскрытие вашего тела. Врач не касается наших делишек, для чего ему умирать? Все, что он найдет у вас, — это инфаркт…
— Зачем… Оливер… — Весь мир буквально перевернулся в рассудке Малколма Элдриджа.
— Да все очень просто, мистер Элдридж. Тот агент, из-за которого весь сыр-бор… это я. Ваш шовинизм по отношению к полякам сыграл с вами злую шутку. Вы так упорно искали среди них предателя, что даже мысли не допустили, будто британец способен отказаться от ваших порочных идеалов и целей. Даже тот парикмахер, который, к слову, едва не спутал мне все карты своим визитом к вам, не смог убедить вас в обратном. А пилот — мой товарищ и помощник. Он хорошо сыграл. Ну а пан Складковский… Что тут скажешь, каждому агенту нужно прикрытие. Он таковым и являлся. И ничего, бедолага, не знал. Да, он передавал данные, но они лишь дублировали то, что отправлял я либо Войцеховский. Юзеф был разменной пешкой на случай провала, который чуть не случился из-за этого вашего расследования. Да и информация из двух источников полезна тем, что легче выявить ложные данные, не так ли? — Машина повернула налево. — Конечно, еще полезен был свой человек на таком посту, как глава разведдепартамента Сопотского Оазиса. Но мы его потеряли, и — какая неожиданность! — я стал исполнять его обязанности. О такой удаче даже мечтать не приходилось. Благодарю за оказанное доверие, полковник.
— Тварь… Уилсон… ты тварь…
— Субъективно как-то, не находите? — невозмутимо парировал Оливер.
— Но почему?..
— Почему? Да потому, что я вас ненавижу. Я ненавижу вашу компанию. Я все эти корпорации и их устремления ненавижу. И тех, кто им верен.
— Мы не имеем отношения… к той трагедии… болван… — прохрипел Элдридж.
— Не вы, так другие. Вы все суть одно. Вы боретесь, перекраиваете мир, делите сферы влияния, строите интриги друг против друга, но служите вы одним и тем же идеалам. И одному дьяволу. Вы глупы и омерзительны. Быть может, не вы убили ирландцев в Лондондерри, но разгромленные резервации, что давали часть урожая, как вы выражаетесь, бошам… У вас в голове никак не укладывается, что не важно, кто перед вами: немец, поляк, ирландец, англичанин, русский, француз… Они все хотят жить. И самое неожиданное для вас откровение… они все имеют право жить! — Машина повернула направо.
— Я… я тоже, Оливер… я тоже хочу жить… и имею право…
— О нет, босс, простите, но данная аксиома на вас не распространяется. Вы уже труп, и о чем тут говорить.
— Предатель…
— Ну что ж, я предал дьявола ради людей. Стыдиться тут нечего. И знаете, что еще? Паркер. Я не убил его. Он жив. — И Оливер Уилсон улыбнулся.
— Я знаю… — прошептал Элдридж. — Я слышал его голос…
Эмиссар Ост-Европейской компании закрыл глаза. Навсегда.
— Мы потом долго судачили да спорили, после встречи с вами, — говорил Валун, огромный норд, тот самый, что цеплялся к рейтарам в харчевне постоялого двора. — Очень уж сильные слова тогда девчонка ваша сказала. А потом повстречали беженцев из этого селения. Ну и решили отправиться следом за вами. Совестно стало как-то.
— Долговато вы ехали, не находишь? — засмеялся Артем.
— Да мы это, — Валун почесал свою косматую гриву, — по дороге караван виноторговцев встретили… Что ты смотришь так на меня? Не грабили мы их! Они сами с перепугу бочонок вина отдали! Ну, мы того… двое суток…
— Ясно, общались с богами.
— Ну, типа того. Были вне пространства и времени… Да не смотри ты на меня так, парень! Не грабили мы торговцев этих! Истинный крест!
— Вы же язычники, нет?
— У нас каждый верит в того бога, в какого хочет. А я крещеный… Да не грабили мы их!
— Ну все! — Артем расхохотался. — Я верю! И спасибо, друг, что на выручку пришли!
Полукров протянул ему руку, но Валун нахмурился.
— Ах да. — Артем смутился, вспомнив, что нордов принято пожимать руку у локтя.
Хромая и морщась от боли, Химера нашла силы подойти к Павлу Ходокири и обнять его, одарив лучезарной улыбкой.
— Ты меня ни с кем не путаешь, Хламидия? — поморщился Павел.
— Ты мне жизнь спас, Паша. И я благодарна тебе. Ты небезнадежен все-таки. — Девушка приподнялась и поцеловала Ходокири в лоб.
— В лоб покойников целуют, дура, ты уста мне подсласти.
Химера тихо засмеялась и легонько коснулась губами уголка его рта.
— Тю, и это все, на что ты способна? — Ходокири пренебрежительно оттолкнул ее. — Вали к своему Артему, Ленка, не порть мне настроение.