Огневой вал наступления
Шрифт:
— Что нового, Константин Петрович?
— Видимость нулевая, Иван Иванович.
Командарм помолчал. Та же забота всех нас одолевает. И артиллеристам трудно будет, и пехоте, и танкистам. Танков НПП (непосредственной поддержки пехоты) у нас много, а как танкистам, особенно механикам-водителям, вести машины, когда в двух шагах ничего не видно? А впереди и рвы, и траншеи, и минные поля? Как разглядеть сделанные саперами проходы?
— Звонил маршал Рокоссовский, — сказал генерал Федюнинский. — Говорит, авиация работать не сможет, вся надежда на артиллерию. Справьтесь, говорит, у артиллеристов, могут ли сработать надежно.
Докладываю Ивану Ивановичу свои соображения. Хорошо бы отложить артподготовку, пока не спадет туман. Но и в тумане главные огневые
Это было в четыре утра. Запомнил я время на всю жизнь потому, что почувствовал, какую ответственность беру на себя, заверяя командующего фронтом, что артиллерия сработает надежно. Сказал, положил телефонную трубку, а червячок сомнений все сосет, и, чем ближе к рассвету, тем беспокойней. Ну от этого на войне никуда не уйдешь — даже при благоприятных обстоятельствах и хорошей погоде.
Подошел офицер-оператор капитан Мокринский, доложил:
— Принесли обращение Военного совета фронта. Разрешите собрать товарищей накоротке?
— Соберите. Кроме дежурных. [162]
Это обращение Военного совета фронта к бойцам, командирам и политработникам — последний штрих той огромной и разносторонней партийно-политической работы, которая была проведена в войсках перед этим наступлением. Сейчас его читают и в окопах, в 300 метрах от первой траншеи противника, и на огневых позициях артиллерии, и в 10–11 километрах от передовой, в лесу у деревни Бобы, где стоят наготове и 46-й, и 93-й тяжелый, и другие танковые и самоходно-артиллерийские полки. Обращение зовет: «...в этот решающий час наш великий советский народ, наша Родина, наша родная партия... призывают вас с честью выполнить свой воинский долг, воплотить всю силу своей ненависти к врагу в единое желание разгромить немецких захватчиков... Товарищи! Перед нами Восточная Пруссия — плацдарм милитаризма и фашизма. Перед нами граница фашистской Германии. Перешагнем ее, опрокинем фашиста в волны Балтики. Вперед, за Родину!»
Сегодня утром член Военного совета генерал Н. И. Шабалин сказал мне, что за последние дни несколько сот человек подали заявления о приеме в партию. Особо похвалил партполитработу в армейских артиллерийских частях — в 230-м гвардейском минометном полку и 81-й пушечной бригаде. Там Николай Иванович знает почти каждого коммуниста. Другие части и соединения то входили в состав армии, то выбывали из него, а эти идут со 2-й ударной от города Ленинграда, от блокадных дней и ночей. В них очень много ленинградцев.
Смотрю на часы, потом — в стереотрубу. Ничего, никаких просветов. Сплошная белая муть. Зовут к телефону. Это генерал Федюнинский. Он сообщил, что командующий фронтом маршал Рокоссовский разрешил отложить артподготовку на час, до десяти утра.
К десяти ноль-ноль туман несколько поредел на взгорьях, артподготовка началась. Две тысячи стволов обрушили огонь и металл на всю глубину фашистской обороны — от первой траншеи, от опорных пунктов Дзержаново, Госьцеево и Глодово и далее на запад — через опорные пункты Швелице, Чарностув, Выгода, Баранец, Тшцинец и до господского двора Кшемень и деревень Крупы, Вуйты-Трояны, Буды-Дабина. Это уже 9–10 километров за передним краем.
На 11 минуте артподготовки, все еще в тумане, выскочили из окопов наши штурмовые роты. Еще три-четыре минуты, и бойцы, промчавшись по проходам через минное поле и проходам в колючей проволоке, пробитым артиллерией, [163] вскочили в первую вражескую траншею. Фашисты были захвачены врасплох. Штурмовые роты рванулись ко второй траншее, но здесь, в полосе наступления 108-го стрелкового корпуса, находилось сразу три опорных пункта: Дзержаново, Глодово и на безымянной высоте между ними. Огонь противника был сильным и плотным, взять эти пункты с ходу не удалось.
В полосе 98-го стрелкового корпуса продвижение было более значительным. Штурмовые роты захватили первую и вторую траншеи и повели бой за третью.
Таким образом, вскоре же после начала артиллерийской подготовки мы получили конкретное представление о том, как ее продолжить. В 108-м корпусе,
Артподготовка в полосе 108-го корпуса продолжалась до 11 часов 45 минут, затем, вслед за огневым валом, пошли вперед танки, самоходно-артиллерийские установки и пехота 90-й и 46-й стрелковых дивизий. А южнее, вклинившись во вражескую оборону, уже вели бой за опорный пункт Тшцинец батальоны 142-й дивизии полковника Г. Л. Сонникова. Вторая дивизия 98-го корпуса упорно пробивалась с севера к Пултуску, взаимодействуя с правофланговыми дивизиями 65-й армии генерала П. И. Батова.
Среди докладов, поступавших к нам от артиллерийских командиров, оказался один весьма интересный. Это произошло в полосе 90-й дивизии. Батарея старшего лейтенанта Павлова сопровождала пехоту, как говорится, огнем и колесами. Стреляли почти в упор — со 100–150 метров, так как дальше разглядеть что-либо мешал туман. Перекатили пушки через первую немецкую траншею, и тут разведчик старшина Обухов указал командиру на дверь в подземное укрытие. Они вскочили в яму, рывком распахнули дверь, швырнули гранату, вскочили внутрь. В дыму разглядели лежащих на полу и на койках гитлеровских офицеров. Никто из них убит не был, только раненые и просто напуганные взрывом. Впоследствии на допросе они показали, что собрались [164] на совещание — высшее командование уведомило командира 61-го пехотного полка 7-й пехотной дивизии, что назавтра, 15 января, утром ожидается крупное русское наступление. Выходит, что точную дату наступления войск 2-го Белорусского фронта вражеская разведка определить не смогла.
На том же участке артиллерийский разведчик ефрейтор Зубрилов, продвигаясь вместе с пехотой, тоже в траншее, в блиндаже, пленил пытавшегося спрятаться унтер-офицера. Были и другие пленные, и они подтвердили, что оборону перед нами занимают 7-я пехотная и 5-я легкопехотная дивизии{57}.
Ожесточенный бой завязался под населенным пунктом Дзержаново. Подразделения подполковника М. А. Карпенко и подполковника И. Ф. Рябко, из 90-й стрелковой дивизии, и приданный этому соединению противотанковый полк Л. М. Капустина взяли этот опорный пункт буквально штурмом, отбивая дом за домом и двор за двором. В боевой работе на прямой наводке особенно отличились сержанты В. И. Журавлев, А. Ф. Торошин, А. А. Сумкин, М. Ф. Ефимов. Они уничтожили много дзотов и других огневых точек и в конце концов выкурили гитлеровцев из опорного пункта. А сержант Л. М. Клишенко по своей инициативе провел танки в Дзержаново через минное поле. Смелый поступок — ведь был сильный туман, а он шел впереди и вел за собой танки.
Другая дивизия корпуса генерала Поленова — 46-я в это время вела столь же напряженный бой за вторую траншею противника и расположенные поблизости опорные пункты в северной части Глодово и в Госьцеево. 176-й стрелковый полк, точнее, его командир получил в свое распоряжение много танков и артиллерии и умело воспользовался этими средствами. Ему были непосредственно подчинены еще три полка — 888-й артиллерийский, 1476-й самоходно-артиллерийский и 94-й тяжелый танковый {58}. Когда красноармейцы залегли под огнем перед северной окраиной Глодово, вперед вышли самоходно-артиллерийские установки для стрельбы прямой наводкой. А дивизион гаубиц накрыл вновь выявленные огневые точки. Этот комбинированный огневой налет принудил врага к молчанию, бойцы, обходя опорный пункт, захватили третью траншею и стали переправляться через реку Пелта. Оставить опорный пункт противника далеко [165] за своим флангом, фактически в тылу, прикрывшись одной стрелковой ротой, — это было смелое решение.