Огни Небес (др. изд.)

Джордан Роберт

Ранд поспешно отвел взор в сторону и громко прочистил горло:

— Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

— С нами все хорошо. — Мэт окинул переднюю тревожным взглядом. — Теперь хорошо. Ты убил их? Что там было? Впрочем, раз этого больше нет, я и знать не хочу, что это было. Вот ведь проклятье, человеку иногда трудно быть тебе другом!

Не только другом. Еще одним та'вереноми, вероятно, ключом к победе в Тармон Гай'дон. Кто бы ни замышлял нападение на Ранда, он имел причину нанести удар и по Мэту. Но Мэт всегда старался откреститься и от того, что

он та'верен,и от своей роли в Последней Битве.

— Их больше нет, Мэт. Это Гончие Тьмы. Три их было.

— Я же сказал тебе, не хочу знать! — простонал Мэт. — Только Гончих Тьмы мне еще не хватало. Можно сказать, около тебя все время что-то новенькое появляется. Да-а, с тобой не соскучишься, разве что вдруг помрешь. Если б я не встал вина хлебнуть, когда дверь открываться начала… — Передернувшись, он умолк и, почесывая алое пятно на правой руке, стал рассматривать разодранную металлическую обшивку. — Знаешь, какие забавные штуки с памятью творятся! Готов поклясться, когда я изо всех сил держал дверь, чтоб не открылась, одна из них прогрызла дыру! Я ее проклятущую башку видел! И зубы! Ее даже копье Мелиндры не обескуражило, все лезла и лезла.

Появление Морейн на сей раз было более впечатляющим: она вбежала, высоко подхватив юбку, тяжело дыша и кипя от гнева. Следом за ней влетел Лан — в руке меч, на каменном лице гроза. А позади них улицу затопила толпа Фар Дарайз Май.Кое на ком из Дев из одежды были лишь короткие штаны, но у всех — копья наготове, шуфаобмотана вокруг головы, черная вуаль скрывает лицо, глаза сверкают готовностью убивать. У Морейн с Ланом, по крайней мере с виду, будто гора с плеч свалилась, когда они увидели Ранда, спокойно беседующего с Мэтом, хотя Айз Седай, похоже, не прочь была высказать Ранду пару «добрых» слов. А что думают айилки, мешали определить эти их вуали.

В голос заверещав, Мэт кинулся в комнату и принялся торопливо натягивать штаны. Но, как он ни суетился, ни прыгал, вышла заминка: надевая штаны, он еще и руку не переставая чесал. Золотоволосая Мелиндра наблюдала за ним с широкой ухмылкой, которая очень скоро грозила перейти в хохот.

— Что у тебя с рукой? — спросил Ранд.

— Говорю ж тебе, шуточки какие-то память выкидывает, — сказал Мэт, продолжая чесаться и одеваться. — Когда мне померещилось, что та тварюга дверь проела, она вроде как и руку мне обслюнявила, а теперь там так чешется, точно огнем горит! Да и с виду на ожог похоже.

Ранд открыл было рот, но Морейн, отстранив его, решительно вошла в комнату. При виде нее Мэт повалился навзничь, лихорадочно натягивая штаны, но она, не обращая внимания на его протесты, опустилась на колени и сжала голову юноши ладонями. Ранд уже проходил через процедуру Исцеления, да и со стороны видел, как это делается, но, против всех его ожиданий, Мэт лишь вздрогнул, а потом за кожаный ремешок приподнял свой медальон. Тот, покачиваясь, свисал с ладони.

— С чего вдруг треклятая штуковина стала холоднее льда? — пробормотал он. — Что это ты сделала, Морейн? Если хочешь что-то сделать, так Исцели от этой чесотки, а то у меня уже вся рука чешется. — Правая рука Мэта покраснела от плеча до запястья и, похоже, начала отекать.

Морейн не сводила глаз с Мэта — такого крайнего изумления на ее лице Ранд никогда не видел.

— Да, я тебя Исцелю, — медленно вымолвила она. — А если медальон холодный, сними его.

Мэт хмуро воззрился на Морейн, потом стащил через голову медальон и положил его рядом с собой. Морейн вновь обхватила его голову ладонями, Мэт завопил, будто его головой в сугроб окунули. Ноги его одеревенели, спина выгнулась дугой; широко, до предела раскрытые глаза невидяще уставились в никуда. Наконец Морейн отняла руки, и Мэт тяжело обмяк, хватая ртом воздух. Краснота и отек исчезли. Заговорить Мэт сумел лишь с третьей попытки:

— Кровь и пепел! Что за гадство! Чего, так каждый растреклятый раз должно быть? Проклятье, было-то всего ничего! Лишь чесалось!

— Не мели языком и думай, что говоришь, — промолвила Морейн, поднимаясь. — Не то я отыщу Найнив и отдам тебя ей, пусть разбирается. — Но говорила она без всякого выражения. Можно было подумать, что она произносила эти слова во сне. Айз Седай старалась не смотреть на заинтриговавший ее медальон, который Мэт повесил обратно на шею. — Тебе нужно отдохнуть, — с отсутствующим видом сказала она. — Если захочешь, оставайся завтра в постели.

Дева в одеяле — Мелиндра? — опустилась на колени возле Мэта и положила руки ему на плечи, глядя на Морейн поверх его головы.

— Я прослежу, чтобы он сделал так, как вы сказали, Айз Седай. — Внезапно ухмыльнувшись, она взъерошила Мэту волосы: — Теперь этот маленький проказник — мой.

Судя по испуганному лицу Мэта, он собирался с силами, явно решив немедля задать стрекача.

Ранд расслышал у себя за спиной приглушенные веселые смешки. У двери, заглядывая в комнату, столпились Девы, шуфыи вуали были опущены на плечи.

— Поучи его петь, сестра по копью, — сказала Аделин, и остальные Девы покатились со смеху.

Ранд с холодным лицом повернулся к ним:

— Дайте человеку отдохнуть. Кстати, одеться никому из вас не надо? — Они неохотно отступили, по-прежнему заглядывая в комнату. Потом оттуда вышла Морейн, и искромсанная дверь захлопнулась за ней.

— Оставьте нас, пожалуйста, — сказала Девам Айз Седай. Она покосилась на них, чуть раздраженно поджав губы. — Мне нужно поговорить с Рандом ал'Тором наедине.

Кивая, айилки направились к выходу, кое-кто подшучивал, станет ли Мелиндра учить Мэта петь. Что бы это значило? И кстати, интересно, известно ли Мэту, что Мелиндра, по всей видимости, из Шайдо?

Ранд остановил Аделин, положив ладонь на ее обнаженную руку; заметившие его жест Девы тоже остановились, поэтому юноша обратился ко всем сразу:

— Если вы не идете, когда я вам говорю, что будет, если мне потребуется использовать вас в бою? — Такого намерения у него не было; если удастся, он постарается избежать этого. Ранд знал: они яростные и беспощадные бойцы, но его с детства учили — мужчина должен сделать все, даже умереть, но не допустить, чтобы погибла женщина. Пусть холодная логика подсказывает, что это глупое убеждение, особенно в отношении таких женщин, но против себя не попрешь. Однако он благоразумно не стал объяснять свои сомнения Девам. — Вы сочтете это шуткой или решите, что пойдете, когда вам захочется?