Оголенный нерв
Шрифт:
— Ты парень, должно быть, сам архангел. Мне приказали вернуть тебе автомат.
— Большое спасибо.
Охранник подал знак открыть ворота, и «паккард» покатился по дорожке, усыпанной гравием. По пути Ковбой заметил в инфракрасном свете еще несколько патрулей. У длинной стены бревенчатого дома он стащил с головы парик и бросил его на автомат.
Из дома вышла Джуц. Узнав Ковбоя, она с радостным криком бросилась к нему, сжала в крепких объятиях.
— Ах ты, черт пропащий! — Она взъерошила ему волосы. — Где же ты пропадал?! Нам без тебя было
— Да, со мной все в порядке. С Восточного побережья мне пришлось возвращаться пешком, но меня сопровождал телохранитель.
Джуц повела его в дом.
— Как Доджер?
— Ему уже лучше. Только что проснулся, так что, пока он еще не встал, мы можем немного поболтать. Пойдем, покормлю тебя.
Они прошли мимо детекторов оружия. Раньше этот дом большую часть года пустовал, Доджер жил на ранчо, а сюда заглядывал лишь изредка.
На плите стоял огромный семиведерный котел с кашей, в горячей духовке лежали завернутые в фольгу кукурузные лепешки. Охранники могли подкрепиться горячим в любое время суток. Здесь же стоял проигрыватель-автомат, который Ковбой подарил Доджеру и Джуц на Рождество года два назад. Бросив в щель несколько двадцатипятицентовиков, он принялся за кашу под популярные западные мелодии.
Джуц тем временем рассказывала ему последние новости. По ее словам, трудности контрабандистов росли как снежный ком. Посредники, пытаясь нахапать как можно больше, завалили северо-восточные штаты товарами, цены там упали, а на Западе, наоборот, выросли, так как повысился спрос. От большой нагрузки курьерские машины, начали изнашиваться, участились поломки. Не хватало и машин-приманок, многие водители отбывали срок в тюрьмах. Однажды один из курьеров Доджера вынужден был прятаться в овраге целых шесть дней, пока не появилась возможность починить подбитую машину.
— Они прослушивали наш телефон, — рассказывала Джуц, — но мы старались не болтать лишнего. Доджер слишком много знает, поэтому его и хотели убить.
— Мне кажется, — виновато сказал Ковбой, — причина здесь несколько иная. Это все из-за меня.
— Да, — улыбнулась Джуц, — мы догадались.
— Извините, что я принес вам столько хлопот и неприятностей, — печально вздохнул Ковбой.
— Ничего, — рассмеялась Джуц и дружески похлопала Ковбоя по руке, — рано или поздно это все равно бы произошло. Может, даже к лучшему, что ты напугал их и вынудил действовать поспешно. Иначе выстрелы оказались бы точнее.
Вошел Доджер в овчинной куртке, наброшенной поверх шелковой синей пижамы. Но даже она не могла скрыть его худобы. Выглядел он плохо, с трудом передвигал ноги по мягкому индейскому ковру. Ковбоя захлестнула волна радости, он не удержался и засмеялся. Доджер истолковал его смех по-своему и нахмурился.
— Да, сейчас у меня жалкий вид, но ты мог бы не насмехаться над моей слабостью, — проворчал он.
Ковбой вскочил, хотел стиснуть друга в объятиях, но сдержался.
— Вернулся, черт! — радостно улыбнулся хозяин дома. — Прекрасно!
— У меня есть пара идей и кое-какие новости.
— Давай выкладывай. Только сначала я выпью кофе.
— Хорошо.
Ковбой чувствовал, что глупо улыбается. Как дыроголовый, рассматривающий себя в зеркало в первый день после операции.
Доджер налил себе кофе, а Ковбой в приступе восторга кинул еще несколько монет в музыкальный автомат.
Они перешли в гостиную, и Ковбой принялся излагать другу свой замысел. Доджер, удобно устроившись в кресле, прихлебывая кофе, и внимательно слушал. Он ничего не говорил, только кивал головой, иногда переспрашивая. И наконец решительно произнес:
— Превосходный план. Надо попробовать.
— Но сначала нужно найти пилота с вживленным кристаллом.
— Верно.
Из рации, висевшей на поясе у Джуц, раздался сигнал.
— Тут пришел человек, — доложил охран ник. — Джими Гутьерес. Говорит, что у него новости.
— Ладно, — проворчал Доджер, — отберите у него оружие и пропустите.
— Есть.
— Черт бы его побрал, — сказал Доджер Ковбою, — я слишком стар, чтобы иметь дело с неопытными юнцами вроде этого Джими.
— Джими на нашей стороне, — возразил Ковбой.
— Да, так он говорит. Но его дурацкая улыбка наводит меня на мысль, что мальчишка будет за нас лишь до тех пор, пока дело не дойдет до первой серьезной заварухи. Как говорится, до первой драки смел, до первой рюмки трезв. Ненадежный он человек, так мне кажется.
В дверях юношу еще раз проверили и только потом впустили в гостиную. Джими нервно улыбался, глаза его округлились, как дула двустволки. На нем был бронежилет, джинсовые шорты и кроссовки на босу ногу. При виде Ковбоя парень очень обрадовался:
— Ковбой! Наконец-то! Я хочу воевать на твоей стороне. Помнишь тот разговор в Колорадо?
— Да. Садись, поведай нам свои новости.
Но Джими никак не мог успокоиться и выпалил скороговоркой:
— Я захватил антибиотики Аркадия на десять миллионов баксов. Они в грузовом отсеке моего броневика, за сотни километров отсюда, на севере. Как ты думаешь, Доджер, они нам пригодятся? — Джими носился из угла в угол, размахивая руками. — И подонка Чапеля я тоже убрал. Кокнул ублюдка.
Ковбой улыбнулся, а Доджер постарался успокоить не в меру разбушевавшегося юнца:
— Сядь, Джими, иначе ты своей беготней доведешь меня до сердечного приступа. И рассказывай все по порядку, не тарахти.
Джими присел на краешек стула, но ноги его ходили ходуном. С трудом взяв себя в руки, он принялся рассказывать. Выяснилось, что Сэндман, один из союзников Аркадия, нанял его для перевозки груза из восточной части Колорадо через Границу. Поскольку при погрузке антибиотиков присутствовал Чапель, Джими сделал вывод, что в этом деле заинтересован лично Аркадий. Когда все было готово и мотор включен, он выстрелил из пушки, выпустил еще ракету, уничтожил автомобили провожающих, Чапеля и Сэндмана, а потом драпанул в Скалистые горы, где в надежном укрытии спрятал машину.