Огонь и сера
Шрифт:
– Так он ухаживал за вами?
– В его понимании «ухаживать» – значит, тереться об меня, обдавать вонью изо рта, говорить, что у меня классная фигура, да при этом причмокивать.
– Боже мой! – Д'Агоста скорчил рожу. – Что же вы не доложили?
– И прости-прощай карьера? Слишком много чести для кретина!.. Сейчас наш нью-йоркский департамент – как другая планета, абсолютно профессиональный. Идиот вроде Маккэрролла капитаном уже не станет.
За второй кружкой пива Хейворд закормила д'Агосту байками о Маккэрролле и другом давно ушедшем капитане по имени Эл Дуприско. Вспомнилось
– Господи, – покачал головой д'Агоста, – нет места лучше для копа, чем Нью-Йорк.
– Вот именно.
– В Саутгемптоне я протухну. Лаура, мне нужно вернуться.
В молчании д'Агоста посмотрел на Хейворд: их глаза встретились, и в ее взгляде д'Агоста увидел... Что именно, он не понял. Может быть, жалость?
– Ладно, извините.
Забавно, как жизнь поставила все с ног на голову. Хейворд теперь, наверное, самый молодой капитан, а д'Агоста... Что ж, если кто и заслуживает успеха, так это она...
– Послушайте, – резко вернувшись к официальному тону, сказал д'Агоста. – На самом деле я просто хотел убедиться, что вы не держите зла на Пендергаста, затем и пригласил выпить. Мы со специальным агентом раскрыли не одно, а два больших дела. Поверьте, может, Пендергаст и использует нетрадиционные методы, но заполучить его в союзники – можно только мечтать.
– Вы верный друг... Беда в том, что у него проблемы с чувством локтя. Я здорово рисковала, когда выписывала бумаги на Балларда, а Пендергаст взял и подставил меня. Сейчас я еще подумаю, но, Винни, держите парня в узде. Вас он, кажется, уважает.
– Вас тоже.
Д'Агоста и Хейворд помолчали.
– Ну а как же случилось, что вы перестали писать? – спросила наконец капитан. – Я думала, ваша карьера шла в гору.
– Да – карьера в суде по делам о банкротстве. Успеха я не добился, после второй книги у меня в кармане ветер свистел. Лидия – моя жена – попросту этого не вынесла.
– Так вы женаты? – Ее взгляд метнулся к руке д'Агосты – к пальцу, на котором он уже много лет не носил кольца.
– Ну да.
– А чего я удивляюсь? Хороших парней давно расхватали. Вас вот Лидия присмотрела.
Хейворд подняла бокал, а д'Агоста проговорил:
– Мы расстались. Жена по-прежнему живет в Канаде.
– Простите.
Хейворд опустила бокал, но прощения она просила неискренне. Или д'Агосте лишь показалось?
– Знаете, чем Баллард угрожал мне? – Д'Агоста сглотнул: он не был уверен, что готов рассказать, однако сдерживаться больше не мог. – Баллард разнюхал о том, что моя жена крутит роман на стороне, и обещал предать это огласке.
– Вот ведь ублюдок! Рада, что Пендергаст его прищучил. – Капитан помялась. – Хотите поговорить?..
– Мы и говорим.
– Понимаю, Винсент, вам нелегко. Может, стоит попытаться сохранить брак?
– Уже полгода как сохранять нечего. Суд все решил.
– А дети есть?
– Сын. Живет с мамочкой. На следующий год собирается поступать в колледж. Светлая голова.
– Сколько вы были женаты?
– Девятнадцать лет. Поженились, едва закончив среднюю школу.
– Боже мой. Уверены, что держаться больше не за что?
– Все кончено.
– Выходит, Баллард сделал вам
Д'Агоста посмотрел на Хейворд. В каком-то смысле она права: Баллард оказал ему услугу. Может статься, по-настоящему большую услугу.
Глава 27
Полночь.
Команда поднялась на борт, и яхта готовилась поднять якорь. Локк Баллард стоял на палубе, дыша ночным воздухом и глядя на Стейтен-Айленд. Прежде чем отчалить, ему предстояло завершить кое-что здесь. Он допустил две ошибки: нанял двух идиотов – замочить д'Агосту, и просчитался. Проклятие, каждый знает: хочешь убить полицейского, делай все правильно. Ублюдочный коп только и позволил себе пустые угрозы, а Баллард, взвинченный за последние дни, дал себя напугать. Боже, совсем он издергался. Ведь жирный козел даже и не враг вовсе – так, ищейка. Настоящий враг – агент ФБР Пендергаст. Вот кого надо бояться. Фэбээровец опасен, словно гадюка – готов ужалить в любую секунду. Он играет по-крупному. В этом деле мозг именно он. Но убей мозг – и тело умрет. Убрать Пендергаста – и расследование закроется само по себе.
Хочешь ликвидировать агента ФБР, соблюдай то же правило, что и с копами, только строже: не берись за оружие, пока остаются другие пути. Иначе никакой пользы. Однако Пендергаст – то самое исключение, которое есть в каждом правиле. Ничто – ничто! – не помешает Балларду осуществить свои планы.
Спустившись в кают-компанию, Баллард запер за собой дверь. Взглянул на часы: оставалось еще несколько минут. Он нажал на пульте несколько клавиш, и ожил экран видеоконференции. Пендергаст захватил один из центральных процессоров, но это не страшно. Все компьютеры Балларда объединены в сеть, а деловые данные защищают шифры с 2048-битными ключами. Их не взломать даже мощнейшему компьютеру мира. Нет, Баллард не боялся, что Пендергаст вскроет его базу данных. Он боялся самого Пендергаста.
Баллард нажал еще несколько кнопок, и на экране появилось тусклое лицо, гладкое и тугое, будто мокрую кожу надели на костяной каркас, где она высохла и натянулась. Череп был абсолютно чист, без единой щетинки. Баллард всегда невольно ежился, глядя на этого человека. Зато работал он хорошо. И не просто хорошо – равных ему Баллард не знал.
Человек просил называть себя Васкез.
Васкез даже не поздоровался – не изменившись в лице, он пристально смотрел на собеседника, скрестив на груди руки. Откинувшись на спинку кресла, Баллард улыбнулся, хоть и знал: Васкез разницы не заметит. Наемник видел у себя на экране лишь сгенерированный компьютером случайный образ.
– Цель – Пендергаст, – заговорил Баллард, – имя неизвестно. Специальный агент ФБР. Живет в доме номер восемьсот девяносто один по Риверсайд-драйв. Две пули в череп. За каждую плачу миллион.
– Деньги вперед, – сказал Васкез.
– А если провалишься?
– Исключено.
– Чушь. Провалиться может любой.
– Я провалюсь только в день своей смерти. Ну, по рукам?
После недолгих колебаний Баллард решил: нельзя останавливаться на полпути.
– Очень хорошо. Но срок поджимает.