Огонь и сталь
Шрифт:
— Ты не одна, я погляжу, — проницательно заметил Назир, бесцеремонно тыкая пальцем во внушительную выпуклость под плотным бархатом. Раздалось тонкое оскорбленное шипение, и из плаща высунулась чешуйчатая мордочка аргонианина. Ящерка недовольно оскалилась на редгарда и тут же вновь нырнула в тепло. Слышащая звонко рассмеялась. Смех у нее чистый и заливистый, но улыбка обнажает клыки, слишком крупные и острые для человека.
— Ее зовут Лис, — пояснила она Назиру. Распахнув плащ, она передала девочку на руки мужчине. Малышка подозрительно принюхивалась к незнакомцу, щуря желто-зеленые глазки. Вцепившись в свою куклу, она несколько мгновений неподвижно сидела в объятиях редгарда, после чего с капризным плачем потянулась обратно
— Это что, смена Визаре растет, а? Хороша, ну, хороша малышка, — попытка Лис укусить его за нос только больше восхитила мужчину. Векеса топтался на месте, удерживая Тенегрива, который тянулся в сторону таверны. Цицерон положил руку на плечо юноши.
— Отведи жеребца на конюшню, — промолвил он, — ему нужно отдохнуть. Вот, — в ладонь послушника упали несколько золотых монет, — дашь слуге, чтобы был порасторопнее. Не вздумай даже септима прикарманить, понял?
— Да, сударь, — Векеса кивнул, бросив на прощание полный печали и немого восторга взгляд на Слышащую, но она даже не обратила на паренька внимания. Серебристо-серые глаза вампирши остановились на Хранителе. Ее взгляд искрился любопытством, в глубине глаз мелькали лукавые искорки. Слишком молода, мелькнула в голове имперца, слишком юна для такой ответственности, но не ему решать. Это выбор Матери. Цицерон поднес тонкие пальцы девушки к губам. Ее кожа была прохладной, пахла пасленом, костром и лошадью.
— У нас пополнение? — хмыкнула Довакин. Имперец несколько растерялся. Если не-дитя и Назир говорили правду, и он не раз сопровождал ее в странствиях по всему Северу, то отчего она его не узнала? Мужчина лениво скинул капюшон. Рыжие волосы тускло пламенели в свете звезд. Бледное лицо Слышащей изумленно вытянулось, он пораженно охнула, ее ладонь впорхнула к губам.
— Цицерон?! — нервный смешок сорвался с ее губ. — Ты… что?.. почему так одет?!
Мужчина рассеянно оглядел свой черный камзол, расшитый опалами, пояс из черной кожи с серебряной пряжкой, шерстяные штаны и сапоги без каблуков. Верно, наряд больше подходит для Солитьюда или Вайтрана, но не так уж он бросок. Так может одеваться и лорд, и зажиточный торговец. Девушка вдруг приподняла его лицо за подбородок, повернула из стороны в сторону.
— Это… это точно Цицерон? Наш Цицерон? Где колпак? Где… где песенки про котят и несмешные анекдоты? Где это все?! — она повернулась к Назиру. — Вы что с ним сделали?!
— Ничего, мы его даже пальцем не тронули. Видимо, опять у него в голове что-то перемкнуло, — редгард пожал плечами, опасливо косясь на недоумевающего Хранителя. — Странно, но… можно привыкнуть.
— Знаешь… я так долго привыкала к тому Цицерону, я не хочу привыкать еще к одному! — Деметра строптиво скрестила руки на груди, а имперец окончательно растерялся. Реакция Слышащей не на шутку его встревожила. Он ожидал… несколько другого. Но девушка, кажется, уже успела позабыть о Хранителе. Она направилась к таверне, полы плаща едва поспевали за ней. Назир с маленькой аргонианкой на руках поспешил за ней.
— Слышащая, может, сразу в убежище? Полночь близится…
— Нам нужно забрать кое-кого, прежде чем пойдем домой, — сквозь всю ее манерность и надменность показалась озорная, шаловливая девчушка. Загадочная улыбка вспыхнула и тут же потухла на ее устах, а взгляд, брошенный на Хранителя из-под ресниц, словно разрядом молнии пробежал по телу мужчины. Имперец чуть ослабил ворот плаща. Как отличается эта Слышащая от почтенной Ализанны Дюпре. Ализанна была сосредоточением достоинства и мудрости, почерпнутой из слов Матери, а Деметре еще многому предстоит научиться… но Цицерон благоразумно промолчал. Ни улыбки, ни милое кокетство не смогли скрыть жестокость и цинизм Слышащей, а служить Матери Ночи можно и без языка…
Девушка легко вбежала по ступеням на крыльцо «Пика ветров» и замерла, ожидая пока один из мужчин откроет
— Обманываешь ты меня, Назир, — вздохнула Деметра, переступая порог. — Не Цицерон это. Наверное, брат его, близнец.
— Ох, если бы так, Слышащая, — редгард печально покачал головой, с наслаждением вдыхая запах жареного мяса и свежеиспеченного хлеба. В таверне звенела музыка, Абелон лавировала меж столов с подносом, нагруженным мисками и кружками, собирая щипки и пьяные комплименты посетителей. Шахтерам нынче жалование заплатили, гуляют рудодобыватели.
— Проходите, — вымученно улыбнулась служанка на ходу, — я сейчас к вам подойду…
— Мы не на долго, — Деметра повелительно подняла руку, и глаза Абелон завистливо сверкнули при виде тяжелого серебряного кольца с аметистом, украшающего тонкий пальчик Довакин. Девушка печально вздохнула. Она себе лишний раз присесть позволить не может, не то что такие цацки носить… служанка поставила перед Лейгельфом кружку с элем, но шахтер так размахивал руками и вопил, что едва не сшиб ее на пол. Сначала Абелон не поняла, почему вдруг посетители повскакивали на ноги, отчего кричат, потрясая руками и чашами, но когда Стиг Соленый Ветер кубарем выкатился ей под ноги, северянка едва не уронила поднос. Мужчина, пошатываясь, поднялся на ноги, тряхнул головой, стряхивая с волос глиняные осколки.
— Ну, давай! Наподдай ей!
— Покажи остроухой ее место!
— Скайрим для нордов!
Разбойник выхватил из рук Гьяка кружку с медом и осушил ее в два глотка. Напиток тек по его подбородку на грудь, промочил его бархатный жилет. Швырнув чашу в огонь, Стиг заревел, ударив себя кулаком в грудь.
— Давай, лесная нимфа, тварь ты узкоглазая! Подходи! — мужчина рванул за воротник рубахи, обнажив грудь. — Уж я-то дам тебе северянина настоящего отведать!
Он бросился вперед, по-бычьи наклонив голову. Парни из его шайки орали, подбадривая своего атамана, один из них подступился было к худощавой босмерке, намереваясь помочь Соленому Ветру, но эльфийка по-кошачьи отскочила в сторону, и Стиг вместо нее боднул своего дружка в живот. Парень завопил, отлетел в сторону, пират запнулся о чью-то услужливо подставленную подножку и плюхнулся задницей в тлеющие угли очага. Таверна наполнилась хохотом, воем и ругательствами. Даже Деметра позволила себе снисходительную ухмылку, которая обратилась хищной коварной улыбкой, когда один из шахтеров усадил себе на плечи Тинтур Белое Крыло.
— Позвольте представить вам нашу новую сестру, — церемонно объявила девушка, откидывая со лба бледно-золотистый локон. — Назир, будь добр, забери ее. А мы с… Цицероном пока прогуляемся до убежища.
На улице Довакин взяла спутника под руку. Если раньше имперец готов был визжать от радости и восторга, что Слышащая не побрезговала прикоснуться к нему, то теперь хранил вежливое молчание, терпеливо дожидаясь, когда девушка сама с ним заговорит. Подобная перемена сначала рассмешила бретонку, но сейчас ей словно плеснули огнем на обнаженную кожу, который воспламенил в крови тревогу и безудержное любопытство.
— Ты хорошо служишь нашему Отцу, Цицерон? — задумчиво обронила она, чуть запрокинув голову, подставляя лицо ветру. Прозрачные пальцы расчесывали ее волосы невидимым гребнем. — Хорошо служишь Матери?
— Я был бы плохим Хранителем, если бы не относился к своему долгу со всей ответственностью. Уверен, Мать скучала по своей Слышащей.
— А ты? Ты по мне скучал? — мужчина живой и теплый, а магесса очень давно не пила крови. Если она придет к нему ночью в комнату, если скользнет под мягкие шкуры и будет перемежать поцелуи с укусами, как отреагирует новый Цицерон? Замрет, охваченный ужасом, или потянется к ней, желая большего? Стражники провожали их взглядами — будет воякам о чем поболтать в казармах. Довакин редкий гость в Данстаре.