Огонь и ветер
Шрифт:
— И что? — с интересом спросил Ри.
— На скорость не влияет, — пожал плечами Ит. — «Люся» так «Люся», я лично не против.
— Ладно. Скрипач, давай запирай, эээ… «Люсю», и пошли уже работать.
Самым сложным оказалось не переломать себе ноги. Сначала Ри провалился по пояс в невидимую под снегом глубокую яму (еще скажи спасибо, что это не канализационный люк!), потом Ит зацепился за торчащую железку и распорол ногу, правда, не особенно сильно, но всё же распорол, потом Скрипач, который вроде бы осторожничал, навернулся
— Собачья какая-то работа, — пожаловался Ри.
— Да ты что, никакая собака на это не согласится, — возразил Скрипач. — Ри, это не то, что нам надо?
— Кажись, оно. Да, пришли.
Точка располагалась внутри полуразрушенного цеха. Участок крыши провалился внутрь здания, окна по большей части оказались выбиты, пол заметён снегом, но его, по счастью, было значительно меньше, чем на улице. Да и ветер тут чувствовался меньше, значительно меньше, чем снаружи.
— Живём, — удовлетворенно констатировал Ит, заходя внутрь. — Но вы всё же поосторожнее. Тут всё явно на соплях держится…
— Это здание сгнило напрочь, — возразил Ри. — Я бы не рискнул к стенам подходить. А то прилетит что-нибудь откуда-нибудь, и потом костей не соберёшь.
— Ничего, прорвёмся, — Скрипач скинул на грязный бетонный пол сумку и принялся вытаскивать датчики из кофра. — Между прочим, тут явно кто-то ходит. Вон, все стены исписаны.
Ри покивал. Действительно, надписей и картинок на стенах имелось в избытке — от тупейших и наипохабнейших, до… до чего-то действительно интересного.
— Ит, не знаешь, что это такое? — Ри ткнул пальцем в какой-то странный знак, который неизвестно кто неизвестно когда нанёс на стену рядом с местом, где они сейчас расположились.
— Хм, — Ит задумался. — Ого. Кажется, этот символ предназначен для того, чтобы отгонять нечистую силу.
— Значит, я не ошибся, — Ри огляделся. — Смотри-ка, ещё один.
— Их тут как минимум два десятка, — подтвердил Ит. — Странно…
— Наверх посмотрите, — посоветовал Скрипач. — Там другой значок имеется.
Ри кинул взгляд на потолок и присвистнул. Потом задумался, прошёл в центр зала и принялся отгребать в сторону снег и прошлогодние бурые листья — оказывается, на полу была нарисована ещё одна пиктограмма.
— Ничего себе, — заворожённо произнёс он. — Ага… Угу… Значит, они сначала вызывают, а потом — вышвыривают…
— И, замечу, это тут происходит периодически, — подсказал Ит. — Судя по количеству отгонялок, так и вообще весьма часто.
— Я этого дела не фанат, — проворчал Скрипач. — Когда люди вот так начинают играть с энергетикой, это…
— Это нехорошо, да, — согласился Ри. — Мне больше интересно, кого именно они вызывают. Площадочка-то тут действительно… гм… имеется.
То, что место активно, они поняли в ту же секунду, как вошли. Да, что-то тут определённо было, вот только оно оказалось непохожим на то, с чем приходилось работать на Терре-ноль. Если это и была площадка, портал или что-то подобное, то оно отличалось от виденного раньше, и отличалось сильно.
— Не представляю, как оно вообще может работать, — проворчал Скрипач, вытаскивая датчики из кофров. — Ри, давай схему, и растаскиваем это всё…
На датчики ушло полчаса: их расставили по спирали, имевшей два «рукава», центр которой совпал с центром пиктограммы, нарисованной на полу. Оба «рукава» доходили до стен цеха, и датчики с самыми последними номерами оказались как раз в окончании этих «рукавов».
— Народ, а там кровь на полу, — с удивлением заметил Ри.
— Где? — живо поднял голову Ит.
— Да вон там, иди, сам глянь.
Действительно, в углу обнаружилась лужа засохшей крови, бурая, с одного края словно бы смазанная. Ит присмотрелся.
— Старая, — сообщил он. — Это не сейчас, это уже давно.
— Почему ты так решил? — удивился Ри.
— Потому что она высохла. Сейчас она бы не высохла, замёрзла. Это либо летом, либо осенью. Точнее не скажу.
— Как думаешь, человек или…
— Понятия не имею. Может, и животное, — Ит пожал плечами. — Кто бы это ни был, этот кто-то на этом месте умер, причём почти сразу.
— Как ты понял?
Скрипач тоже подошёл к ним, присмотрелся. Покивал.
— Умер, умер, — подтвердил он. — Смотри. Во-первых, лужа здоровенная. Во-вторых, она не размазана, следов вокруг нет — а это значит, что кто-то, кого тут порешили, упал и больше не дёргался. Вон тот край смазан — это когда тело уносили… Ну, подняли, проволокли немного, а потом на что-то положили, и уже отсюда того…
— Причём тело утащили довольно быстро, — Ит прищурился. — Отпечатка нет, видишь, Рыжий?
— Угу…
— Какого отпечатка? — не понял Ри.
— Отпечатка тела нет. Только лужа. Значит, унесли до того, как она успела свернуться, — пояснил Ит.
— Как-то это всё невесело звучит, — Ри поёжился. — И вообще, эта вся ваша агентская практика…
— Ты спросил, мы ответили, — огрызнулся Скрипач. — Лично мне это всё нравится ещё меньше, чем тебе, поверь. У меня есть на то причины.
Он помрачнел. Отошёл обратно к вещам, сел на корточки, достал «дирижёра» и принялся настраивать.
— Ри, ты поосторожнее, ладно? — безнадёжно попросил Ит. — Он…
— Извини.
…Было очень много крови, очень много — и её так и не сумели остановить, расходились свежие операционные швы, ткани расползались, и температура держалась сорок до самого конца. Четыре разрывные пули, и ведь даже в голову сначала никому не пришло, что пули — с «начинкой», и что начинка эта — чужой белок. Когда разобрались и стали пробовать вывести из анафилактического шока, было уже слишком поздно. Ничего не помогло: ни переливание крови, ни плазма, ни лекарства. Ничего.