Огонь под дождем

Престон Фэйрин

Хотя его признание несколько обезоружило ее, Лейни понимала, что это — хорошо продуманный ход с его стороны и решила не поддаваться его обаянию. Она холодно посмотрела на него чудесными изумрудными глазами.

— Я тоже сожалею. Вы были очень добры ко мне, и я вряд ли смогу в полной мере отблагодарить вас. Но, если вы не возражаете… Я очень устала.

— Да, я понимаю, — посочувствовал он ей и машинально потянулся, чтобы отвести с ее лица прядь блестящих черных волос, выбившихся из ее косы.

Она инстинктивно отпрянула назад, прежде чем он успел дотронуться до нее.

Рэнд нахмурился. Ее реакция огорчила его. Никогда прежде с ним такого не происходило. Ни

один пациент, ни одна женщина, с которыми он встречался раньше, никто не избегал так его прикосновения. Лейни Стюарт бросает ему вызов. Она с нетерпением ожидает его ухода и не скрывает этого. Но, черт возьми, если он уйдет сейчас, прежде чем сможет растопить лед отчуждения между ними, он потеряет ее навсегда. У него не будет другого шанса завоевать девушку, которая так взволновала его. «Интересно, как она реагирует на попытки других мужчин?» — вдруг подумал он и, к своему удивлению, почувствовал такой резкий укол ревности, что тут же постарался отмести эти мысли. Пытаясь отсрочить уход и найти повод, чтобы остаться, он оглянулся, осмотрев комнату, и решил, что ему здесь нравится. Квартира, которую занимают Лейни с братом, крохотная и обставлена дешевой мебелью, но яркая, веселая и уютная, этого нельзя отрицать. А главное, очень чистая, несмотря на разбросанные тут и там игрушки. Это место идеальное для того, чтобы ребенок чувствовал здесь себя счастливым. Все здесь указывало на самостоятельность и независимость хозяйки, и это его открытие скорее раздосадовало его, чем обрадовало. Он предпочитал, чтобы она была более слабой и нуждалась в покровительстве. В его покровительстве. Он понимал, что реакция его была странной, особенно если учесть, что они так мало знакомы. Такое с ним происходило впервые.

Его внимание привлекли фотографии, расставленные на небольшом столике в углу гостиной. Обрадовавшись новому поводу остаться, он подошел и начал их рассматривать. Как и предполагал Рэнд, на большинстве фотографий был изображен Джои в разном возрасте. На одной он увидел ту женщину, которая сегодня сидела с Джои в палате травматологического отделения, когда они с Лейни вошли туда. На фото рядом с ней стоял мужчина, положив ей руку на плечо, и оба улыбались. Затем он нашел фотографию, где были запечатлены брат с сестрой. Рэнд взял ее и начал медленно водить пальцем по ней. Лейни с братом были изображены на лужайке среди полевых цветов. Джои чуть впереди сестры; она обвила его руками, и оба улыбались. Ее распущенные волосы развевались на ветру, и Рэнд подумал, что хотел бы видеть ее всегда такой счастливой и беспечной.

Лейни же стояла за его спиной и молча наблюдала, как он водил пальцем по фотографии. Пальцы его были тонкими и длинными, а руки казались ей сильными и умелыми. Эти руки способны на многое, подумала Лейни: не только оперировать, зашивать раны, но и без сомнения, ласкать. Эти руки, дотрагиваясь до женской кожи, могли рождать любовь и вызывать желание. Рэнд Бэннет, несомненно, яркая личность, думала она, поэтому он должен немедленно уйти сейчас из ее дома, из ее жизни. Пока не поздно.

Рэнд, между тем, даже спиной почувствовал, что Лейни желает, чтобы он ушел. И ему больше ничего не оставалось; вздохнув, он взял в руки последнюю фотографию. На ней была незнакомая женщина с отсутствующим взглядом, она стояла одна под деревом.

Она не была похожа на Лейни, но он сразу догадался, что это ее мать.

— Какая миловидная женщина, — тихо сказал он, — выглядит такой нежной и хрупкой. Кажется, что даже бабочка, сев ей на руку, не испугается.

Он вернул фотографию на место, постоял немного и повернулся к Лейни, собираясь сказать: «Ну что ж, я ухожу!»

И

вдруг, случилось то, чего он так долго ждал: она улыбнулась ему, открыто и доверчиво. Он тут же забыл о своем намерении и подумал, что даже воспоминание о такой улыбке превратит пасмурный день в солнечный.

— Спасибо, — проговорила она, тронутая его замечанием, — это моя мама, ее зовут Элис, она умерла, когда Джои было два года. Мне так ее не хватает.

Она спохватилась, решив, что сказала гораздо больше, чем намеревалась. Подыскивая новую тему для разговора, Лейни опустила взгляд и увидела темное пятно на его рубашке.

— О, мне следует извиниться за то, что я выбила чашку у вас из рук. Я была так взволнована и не смотрела, куда бегу. Если вам не удастся удалить пятно, дайте мне знать, я куплю вам новую.

— Забудьте об этом, — мягко перебил он ее, подозревая, что она стеснена в средствах, и такая дорогая покупка значительно отразится на ее бюджете. — Это не так важно, — закончил он, снова впадая в отчаяние. «Что теперь? Что еще я должен сделать, чтобы она разрешила мне остаться?»

И тут он увидел дверь, ведущую на кухню.

— Чем это так вкусно пахнет? — спросил он, почувствовав аппетитный запах, исходящий оттуда.

— О, это тушеное мясо, — улыбнулась она и оглянулась на дверь в спальню Джои. — Оно предназначалось для сегодняшнего ужина.

— Что вы подразумеваете, говоря «предназначалось»? Вам обязательно следует поесть, — сказал он, сдвинув брови. И подобно утопающему, хватающемуся за спасительную соломинку, поспешно добавил: — Насколько я помню, сегодня я тоже не ужинал.

Лейни, стараясь выиграть время, обреченно отправилась на кухню. «Боже, что мне делать? Он явно не собирается уходить, по крайней мере, добровольно. Да еще и умудрился сам себя пригласить к ужину», — возмутилась она про себя и, взяв деревянную ложку, приоткрыла крышку над кастрюлей. Рэнд Бэннет, определенно, самый наглый человек, которого ей приходилось когда-либо встречать. Она должна была выгнать его, наконец, но воздерживалась по двум причинам: во-первых, как сказал доктор Дэниэлс, он имеет право на такое поведение, по крайней мере, в этот вечер; во-вторых, если бы Роза узнала, что она отправила человека голодным, то не одобрила бы этого. Роза с детства прививала ей хорошие манеры и приучала к гостеприимству. Она всегда говорила, что даже если в кастрюле осталась последняя фасолина, ее надлежало поделить с ближним.

Лейни оглянулась и обнаружила, что Рэнд последовал за ней. Его мускулистая фигура загораживала дверь, и даже будучи на расстоянии нескольких футов, она почувствовала флюиды, исходящие от него. Обессиленная, Лейни перестала сопротивляться.

— Это не так уж много, но если не возражаете, прошу вас остаться и поужинать со мной.

— С удовольствием, — его блестящие глаза и невеселая усмешка показали, что он понял, какую дилемму ей пришлось решить, прежде чем пригласить его на ужин. — Если вы не против, я помогу накрыть на стол, — добавил он.

— Вас, наверное, растила женщина похожая па Розу, — улыбнулась Лейни, вопреки своему желанию. Ее чувство юмора разыгралось, когда она представила, как доктор Бэннет накрывает на стол в ее крохотной кухне.

Рэнд, не теряя времени даром, направился к буфету, взял оттуда две тарелки, затем безошибочно выдвинул ящик с ложками и вилками, взял два прибора и вернулся к столу.

— Роза? Ах, да, вспомнил… Та женщина, которая сидела с Джои, когда мы пришли?

Борясь с возмущением, Лейни наблюдала, как Рэнд свободно и уверенно перемещается по ее кухне, ловкими и хорошо рассчитанными движениями расставляя приборы.