Огонь в его объятиях

Диксон Руби

Я вздыхаю, дрожа от этой мысли. «Тогда я отплачу тебе тем же», — обещаю, играя с его волосами, пока он прокладывает поцелуями дорожку вниз по моему животу.

Это заставляет его поднять голову, в его глазах замешательство. «Что?»

— Ну, знаешь, взять тебя в рот?

Его глаза сузились. «Зачем тебе это делать?»

Теперь я сбита с толку.

— С чего бы мне хотеть наброситься на тебя? Действительно? Это то, чего хочет большинство парней, не так ли? — У меня

не так много опыта в реальном физическом акте, но мне часто делали предложения, и обычно это включает в себя ту или иную форму проникновения члена в рот. — Я думала, все парни хотят, чтобы им отсосали.

«Они это хотят? — Он выглядит потрясенным. — Ваши женщины хотят такого оскорбления?»

— Подожди, как это может быть оскорблением? Потому что я бы стояла на коленях? — Я удивлена тем, насколько жестко его люди относятся к тому, что свободный минет является оскорблением.

«Если самец не изливает свое семя внутрь самки, это потому, что он не считает ее достойной вынашивать его детенышей. Он пристыжает ее. — Он выглядит сбитым с толку. — Ты хочешь, чтобы я пристыдил тебя?»

О боже.

— Нет, я не хочу, чтобы ты пристыдил меня, Зор. Это… с людьми ничего подобного не происходит. Нет ничего постыдного в том, чтобы пролить… где угодно, на самом деле. Некоторые парни находят сексуальным кончать в рот своей девушке. — По крайней мере, если верить любовным романам, которые мне одолжила Саша, и тому факту, что каждый из мужчин Азара предлагал нечто подобное. Для него это новость? — Некоторые предпочитают, чтобы ему отсосали, потому что тогда они все еще могут заниматься сексом, но не сделать девушку беременной. И это хорошо, потому что срок годности всех презервативов на земле, вероятно, уже истек.

Зор обдумывает это. «Люди мыслят очень странно».

Я не могу не посмеяться над его замешательством.

— Знаешь, мы очень практичные. Беременность — это не всегда хорошо, когда никто не может поддержать ребенка. Как я уже сказала, иногда это просто практично.

«Люди практичны и обладают богатым воображением, — соглашается он. — Две очень интересные вещи. — Он снова целует мой живот. — Я должен попытаться мыслить больше по-человечески».

— О, я не знаю, — говорю я ему, задыхаясь. — Ты мне вроде как нравишься такой, какой ты есть.

Его мысли вознаграждают меня приливом удовольствия.

Это правда. Каждый человеческий парень, которого я встречала, был либо таким, как Джек — независимым и слегка отчужденным, не умеющим обращаться с обидчивостью или какой-либо добротой, кроме элементарного выживания. Или они такие же, как Бойд — просто настоящий человеческий мешок дерьма. Я не могу винить ни того, ни другого, потому что именно так ты выживаешь. «После» сделало их теми, кто они есть.

Но я гораздо больше предпочитаю Зора и его покровительственную привязанность ко мне, и то, как он заставляет меня чувствовать, что я единственный человек, который имеет значение в его мире. Девушка может стать зависимой от такого рода вещей.

Он опускается ниже, целуя мой живот, на его губах играет слабая улыбка. Я откидываюсь на спину, вздыхая, и стараюсь не беспокоиться о том, не слишком ли я привязываюсь, или о том, что произойдет завтра. Я должна просто оставить все как есть и принимать это день за днем, час за часом, один поцелуй за раз. Поцелуй за поцелуем. Звучит заманчиво.

Зор проводит языком по моему пупку, а затем опускается ниже… и останавливается. Тревога и беспокойство проносятся в его мыслях. Он поднимает голову, и его глаза становятся почти полностью черными.

Я приподнимаюсь на локтях, напрягаясь.

— Зор? Что такое?

«Кто-то подходит», — его ноздри раздуваются.

— Кто-то?

«Дракони. Я чувствую ее запах на ветру. Я чувствую ее мысли, когда она приближается. Я разослал широкое предупреждение, но… происходит что-то странное».

— Широкое предупреждение? — спрашиваю я с любопытством. — Как это работает?

«Да. Оно издается, когда другие дракони подходят слишком близко к гнезду». — Его мысли меняются, и он посылает сообщение мне. Я ощущаю пульсирующую волну отвращения, которая прокатывается по моему сознанию и заставляет меня содрогнуться.

Должно быть, именно об этом он и говорит. «Но она все равно летит сюда?»

«Она игнорирует мое предупреждение».

— Может быть, она думает, что сможет заполучить себе горячее свидание? — говорю я, пытаясь разрядить ситуацию.

«Это не так. Она чует, что я здесь с моей парой. Я не понимаю, о чем она думает. — Он качает головой, и его глаза, кажется, становятся темнее. Я улавливаю вспышки раздражения в его сознании. — Она продолжает пытаться открыть мне свои мысли. Она хочет поговорить».

В моей голове прозвенел тревожный звоночек.

— А разве все остальные драконы не сумасшедшие? Если у них нет пары? — Прежде чем он успевает ответить, я хватаю его за руку. — Не делай этого. У меня плохое предчувствие по этому поводу.

— Мне нужно знать, чего она хочет, — говорит он мне, поднимаясь на ноги и удаляясь. — Я не позволю ей вторгнуться к нам.

Так вот что это такое? Просто вторжение? Боже, я надеюсь на это. Я надеюсь, она просто достаточно сумасшедшая, чтобы думать, что может прийти поболтать, и не настолько сумасшедшая, чтобы нам нужно было бояться за свои жизни. Я наблюдаю, как Зор рвется вперед, от него исходят угроза и гнев, вплоть до сжатых кулаков.

Мне это совсем не нравится.

Я выхватываю нож из сапога и гонюсь за ним, даже когда над головой пролетает тень, временно затемняя здание. Старый, знакомый драконий страх пронзает меня, и я останавливаюсь, сопротивляясь желанию убежать в укрытие, искать убежище от огня. Чтобы сбежать.