Огонь, Тарловский Марк Наумович

Огонь

Тарловский Марк Наумович

поэзия

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Марк Ариевич Тарловский

Огонь

Мы честно не веруем в бога- Откуда берется тревога? Друзья, почему вы скорбите На звонкой планете своей?… Мы плавно летим по орбите, Одни мы над миром владыки,- Нам зверь подчиняется дикий И

травы зеленых полей. Верблюды танцуют под нами, Погонщики правят слонами, И тигров сечет укротитель, И змей усыпляет колдун. Весь мир — поглядеть не хотите ль?- Весь мир заключился в зверинцы, А вы — недовольные принцы, И я — ваш придворный болтун… Но ближе, товарищи, к делу, К тому голубому пробелу В истории малой вселенной, Где боги рассеяли тьму И плетью, доныне нетленной, Одетые в шкуры оленьи, Поставили мир на колени И властно сказали ему: «Носи господину поклажу, Расти ему волос на пряжу, Предсказывай криком погоду И брызгай в него молоком, И бегай за ним на охоту, Хвостом дружелюбно виляя, И, хрипло и радостно лая, В добычу вонзая клыком». Под череп, отлогий и плоский, Уже проползли отголоски Змеиных и жадных суждений, Скупых и пророческих снов. От долгих пещерных радений Дрожала растущая челюсть, И слышался почковый шелест Готовых к открытию слов. И твари еще не хотели В косматом и бронзовом теле Признать своего господина, Склониться пред ним головой; Но бьющая камнем скотина Зажгла прошлогоднюю хвою, И огненно-скорбному вою Победный ответствовал вой! В наполненном дымом пещере, Чихая и зубы ощеря, Хозяин пылающих палок Сидел перед кругом гостей. И круг был беспомощно-жалок, Он ляскал зубами в испуге, А тот прижимался к подруге И гладил шершавых детей. В ту ночь под шипенье поленьев Властительнейшее из звеньев Ушло из цепи мирозданья За грань родового костра. В ту ночь под глухие рыданья, Как младший из братьев над старшим, Природа напутственным маршем Томилась над ним до утра… Ясна и поныне дорога- Откуда же наша тревога? Друзья, почему вы скорбите, О чем сожалеете вы?… Ах, понял: о тягостном быте, Где люди — рабы иль торговцы, Где мелкие особи-овцы, А крупные хищники — львы!… Рыкающий вызов пустыни Дрожит на таблицах латыни, В презрительном посвисте янки, В мелодии галльских речей. На козлах махновской тачанки Война, триумфатор усталый, Вошла в городские кварталы Под варварский рев трубачей,- И ходит, хватая за ляжки, Наглея от каждой поблажки, И рвет благородные шкуры, Слепой тупоножий мясник. Но в диких пустынях культуры, Я вижу, собрат обезьяны Духовные лижет изъяны Над грудой спасительных книг… Я знаю — наступит минута, Когда остановится смута, Когда, как покорные звери, Мы сядем у дома того, Кто в новой поднимется вере, Кто, в знак небывалой затеи, Пылающий факел идеи Над голой взовьет мостовой. Еще не означенный точно В своей колыбели восточной, Но жаркий, глухой и победный, Не он ли в Кремле воспален,- И ночью к пещере заветной Не крадутся ль дикие звери Отвесить у яростной двери Глубокий и мрачный поклон?

1927 г.

Комментарии: