Огонёк

Жолен Анастасия

Слишком хорошо Фая представляла его подобный монолог и с горечью осознавала: все именно так и есть. Зря она себя утешала, полагая, что от более решительного проявления любви Артура удерживали лишь обстоятельства, складывавшиеся не в их пользу – сначала он был ее преподавателем, затем старшим по статусу коллегой. На самом деле все намного проще и очевиднее: она в него влюблена, а он в нее нет. Да, парень питает к ней особенную привязанность и более теплые чувства, чем к другим своим приятельницам, но упрекать его в том, что тот планирует жить в Лондоне и оставляет ее в Питере, у нее оснований нет. Они – не пара.

* * *

Казалось бы, за прошедшие два года Фая привыкла к страданиям по своей неразделенной

любви, к тому, что каждый раз расстается с Артуром без воображаемых ею объятий и поцелуев, в одиночестве возвращается домой к бабушке, и события последних несколько часов в этом смысле ничего не изменили. Однако до вчерашнего вечера она лелеяла себя надеждами, ожидая того самого дня, когда все случится и все изменится. Сегодня все случилось, но ничего не изменилось, и обломки разрушенных надежд ее буквально раздавили. Даже работа утратила смысл и не приносила никакой радости. Если раньше, когда он находился в офисе, Фая использовала любой повод для встреч с ним, то сейчас, наоборот, стала их избегать. Она с нетерпением ждала отпуск, чтобы самолет, суета с последующими душевными посиделками с близкими в Улан-Удэ хоть немного ее отвлекли и взбодрили.

Говорят, что на традиционные бурятские свадьбы принято звать всех родственников, друзей и просто соседей целыми деревнями. Не всегда это правда, но Аюна и Баир пригласили почти четыреста гостей. После церемонии каждому хотелось лично поздравить жениха и невесту, сфотографироваться с ними, а потому в тот день Фае удалось потолковать с разрывающейся между дядюшек и тетушек подругой только утром, когда той делала прическу пришедшая на дом мастерица из салона красоты.

– Спасибо, моя хорошая, что ты здесь! Ну-ка, из Питера прилететь, да так быстро все вопросы с отпусками-билетами решить, это вам не хурма-мухтар! – оживленно щебетала под плойкой взволнованная Аюна.

– Ты меня, конечно, огорошила приглашением всего за три недели до, но у меня и мысли не возникло пропустить такое событие, – сердечно заверила ее Фая.

– Да, блин, мы сами в шоке! Пошли в июне к шаману, а он нам говорит, мол, если хотим жениться, то нужно в текущем году: потом два года неблагоприятными для нас будут, чтобы семью начинать». Ну а мне не хотелось, считай, три года пережидать. Осенью тоже ни то ни се свадьбу гулять, вот и решили – лучше уж на скорую руку, но этим летом. Хотя пипец я задолбалась с подготовкой! До сих пор очково, что там говорить… Надеюсь, духи предков помогут, чтобы все нормально прошло!

С детства знакомая с местными порядками и верованиями, Фая нисколько не удивилась аргументам Аюны и, улыбаясь исключительно ее не изменившейся с юношеских лет манере говорить, сказала: «Не переживай, вы все отлично успели организовать, так что праздник ваш пройдет на ура! Платье у тебя супер, и ты – самая красивая!»

Та довольной улыбкой ответила на комплименты и, поколебавшись, спросила: «Как поиски твоего идеального платья? Все померила? Знаешь, к какому вернуться?»

Фая догадалась, что подруга намекала на их давнишний спор о том, стоит ли выходить замуж за своего первого парня или следует поднабраться жизненного, любовного опыта, чтобы распознать достойного жениха, но рассказывать про Артура ей вовсе не хотелось. «Померила парочку, не подошли», отшутилась она. «Ничего страшного, у вас там магазин большой, что-нибудь да подберешь!», так же иносказательно, поспешила подбодрить невеста. Пожалуй, все же не с самым искренним оптимизмом.

Допросы гостей на ту же тему вымотали Фаю куда больше. Их общие с Аюной подружки по школе, двору или конькобежной секции, с большинством из которых Фае с тех самых времен не доводилось видеться, какие-то тетки, чьи имена и степень родственных связей с молодоженами, она либо забыла, либо никогда не знала – все они непременно норовили поинтересоваться, удачно ли сложилась личная жизнь их в прошлом землячки, а ныне гостьи из Санкт-Петербурга.

Узнав, что та не просто не замужем, но у нее и мужчины-то постоянного нет, начинали пространные экзистенциальные рассуждения, сводившиеся к тому, что ей давно пора бы определяться, чай не студентка уже, иначе, того и гляди, до старой девы принца прождет. Поначалу Фая отбивалась, насколько могла, вежливо, – напоминала свой возраст, добавляя, что в двадцать четыре года все еще позволительно не отчаиваться и не бросаться под венец с первым встречным. Пару раз не хватило терпения и она огрызнулась, в более грубой форме давая понять, что предпочитает всю жизнь платить слесарям за мужскую работу в своей квартире и вообще никогда не иметь детей, чем жить с кем попало, только чтобы замужем. В конце концов поняла, что для нее будет менее эмоционально затратным, если вообще ничего не объяснять, а просто кивать головой, соглашаясь, что все-то в ее жизни действительно плохо, и как можно скорее менять предмет беседы.

На свадьбе Кати подобных наставлений Фае никто не давал, и ей, наконец, удалось поделиться с вернувшимися в Петербург подругами своими переживаниями из-за Артура.

– Вот козел! – безапелляционно прокомментировала Леся. – Нечего удивляться, у меня к этому парню всегда были вопросы.

Фая робко попыталась за него заступиться:

– Лесь, а какие по большому счету могут быть к нему претензии? Он мне ничего не обещал, решение остаться у него я приняла сама, на что иду, знала. Во всяком случае могла догадаться, что романтического продолжения на следующий день не последует, если до того дня ни о какой романтики речь и не шла.

– Не оправдывай его и не взваливай всю ответственность на себя! Как ты говоришь, он «мог догадаться» о твоих чувствах, но плотоядно наплевал на них. Как козел. Порядочный мужик при добром к тебе отношении не потащил бы в постель, а давно и другим образом дал понять, что парой вам не быть.

– Я меньше Лесенки рассчитываю на мужскую порядочность в таких ситуациях, но в остальном согласна, – вступила в разговор Эльвира. – Фай, ты, главное, себя ни в чем не кори, не стыди, в депрессию не загоняй. Случилось – и ладно, благополучно осталось в прошлом. Уезжает – хорошо, быстрее его забудешь. Мы тебе другого парнишу подыщем!

Фая отвела взгляд в сторону. Сама она в последние дни склонялась к тому, что еще не все потеряно: возможно, Артур, заранее зная о своем переезде в Лондон на достаточно долгий срок, просто не хотел связывать ее отношениями и обещаниями, но, когда он вернется, у них все может получиться. Ведь не ошибалась же она все это время в своих ощущениях! Разумеется, она значит для него больше, чем просто добрая приятельница и коллега! Видя, насколько Леся с Эльвирой уверены в бесперспективности ее влюбленности, но не желая ни соглашаться с ними, ни делиться своими предположениями, чтобы убедить в обратном, Фая махнула рукой, дескать «я в порядке, не волнуйтесь», и попросила:

– Расскажите лучше о себе. Лесь, мы ведь первый раз встретились после твоего возвращения из Индии. Голова кругом не идет? Что дальше планируешь делать?

– Дальше, девочки, я на три-четыре месяца останусь в России: в Красноярск к родителям слетаю, в Питере улажу кое-какие бумажно-визовые вопросы… Потом дождусь, когда с той стороны подготовят все документы, и поеду работать на Красный крест. В Нигерию. Вот такие планы.

Эльвира присвистнула, Фая удивилась меньше. По телефону Леся рассказывала о новых знакомых из Красного Креста, сетуя на то, что загорелась идеей там работать, но, как выяснилось, в этой организации немало бюрократических сложностей, требований и одного лишь энтузиазма помогать людям может оказаться недостаточно для трудоустройства. Так что неожиданностью ее новости для Фаи не стали, она лишь в очередной раз почувствовала приятное щекотание гордости за своих друзей и широко улыбнулась Лесе, выражая в своей улыбке поддержку и восхищение.