Огонёк
Шрифт:
В третью субботу октября, когда выпадающий снег больше не таял, а стабильно минусовая температура замораживала мясо покрепче морозильной камеры и позволяла хранить его в столе на веранде, дед покупал у соседей свинью, забивал ее в огороде и разделывал мясо. Бабушка в этом время шинковала капусту, в среднем тридцать-сорок вилков, внучка помогала ей: чистила морковь и прибирала кочерыжки. Вечером на ужин была «свежина» – суп из добрых кусков только что разделанной свинины, картошки и лука. Назавтра бабушка подавала сальтисон [4] . Фая в этот день каждый раз тихо радовалась: бочка квашеной капусты в кладовке и сальтисон на столе означали, что все идет своим чередом – период заготовок завершился, началась зима и теперь можно просто жить: ходить в школу, на секцию и в гости, возвращаться домой в их теплую, уютную городскую квартиру, лепить пельмени и смотреть «видик», отогревая на батарее одеревенелые после прогулки пальцы ног.
4
Закуска
Отчего-то некоторые совсем незначительные события нашего детства с годами не потесняются в памяти другими; мы продолжаем помнить даже запахи и какая в тот самый день была погода. Так и Фая, достигнув возраста «Фаины», а для кого-то и «Фаины Анатольевны», в минуты раздумий или застольных разговоров о счастье непременно вспоминала один летний день, когда у них гостила Елена Демьяновна, и они все вместе поехали на Байкал. Этот день бы мог стать просто очередным хорошим, солнечным, но ничем не примечательным, а потому навсегда забыться, если бы Михаил Васильевич за несколько минут до отправления не сделал внучке сюрприз – автомагнитолу. Настоящую, не только с функцией радио, но также с устройством для прослушивания аудиокассет. И двадцать лет спустя Фая не забыла, как распаковывала коробку, принюхиваясь к спертому запаху пенопласта, а затем громко пискнула, увидев, не веря своим глазам, что внутри. Помнила, как они выехали из города на большую, почти пустую дорогу, дед разрешил сесть рядом с ним на переднее сиденье, а бабушки сзади в одинаковых китайских панамах, от души смеялись над каким-то отрывком из «Любовь и голуби». Помнила, как несколько раз подряд перематывала на начало «Крещатик» из сборника Шуфутинского, включала по новой «Кто сказал, что мы плохо жили?» [5] и высовывалась головой из окна машины, чтобы ловить ветер. Помнила теплый воздух и мягкое солнце в небе, украшенном по горизонту кучевыми облаками.
5
Альбом группы «Любэ», выпущенный в 1992 году.
Пусть будут правы те, кто скажут ей, что ничего особенно замечательного тогда с ней не произошло, а ее последующая жизнь наполнялась куда более важными радостными событиями, и все же такого же яркого ощущения кружащего голову абсолютного счастья, как в те несколько часов по дороге в Горячинск, она больше не испытывала никогда. Во всяком случае, не припоминала.
– Какая же красота! – повторяла Елена Демьяновна, оглядываясь вокруг, чтобы они не делали: катались на катамаране, купались, гуляли в лесу, играли в шестьдесят шесть, ели копченого омуля или варили на костре суп из картошки с тушенкой. Фая всякий раз пыталась проследить за ее взглядом и понять, что именно та посчитала стоящим внимания и красивым. И хотя ей было приятно, что бабушке нравились здешние пейзажи, девочка никогда не разделяла восторга приезжих и не видела в прибайкальской природе ничего выдающегося. Нет же здесь ни лазурных побережий с пальмами на белом песке, как в рекламе про Баунти, ни грандиозных каньонов или водопадов, ни высоченных заснеженных гор… Обычный таежный лес, темно-синяя гладь озера, волнистая линия невысоких сопок по горизонту, небрежно возделанные поля и разбитые деревушки. Во всяком случае в Энхалуке и Горячинске, где они обычно отдыхали, ничего другого не было. В заповедные места Байкала, куда спешили попасть иностранные туристы, дедушка их не возил – дороги плохие, на его «Жигулях» добраться непросто.
Фая окончила девять классов и принесла домой свой первый аттестат: без единой тройки, с заметным большинством пятерок.
– Баба Вера, почему ты плачешь? – удивилась внучка, заметив, что Вера Лукьяновна вытирает украдкой глаза уголком кухонного полотенца.
– Потому что ты у меня самая умная, доча.
– Нуууу… Не такая уж я и умная. Вот Катя умная. Самая умная в школе. У нее все пятерки. Ни в одной четверти четверок не было за все 9 лет! И знает миллион всего.
– Что ж, Катя твоя тоже умная девочка, но… – глаза у Веры Лукьяновны снова заблестели: – У нее мама – учительница. И отец есть… А ты у меня и умная, и самостоятельная!
– А ты моя самая любимая баба Вера! – отчаянно прильнула к ее животу Фая, переживая, что бабушка снова заплачет.
– Будет тебе, будет, – поглаживая внучку по спине, тихонько засмеялась та. – Мы ведь тебе с дедом подарок приготовили. Второго июля поедешь в Питер.
Девочка вскинула голову и радостно крякнула от неожиданности. Ей обещали летние каникулы в Петербурге еще год назад, по пути в аэропорт, когда провожали Елену Демьяновну, но с тех пор разговор об этом не заходил, а напоминать Фая стеснялась.
– С Катей и Светланой Викторовной, – продолжала бабушка. – Тебе с ними будет безопаснее в дороге, a нам с дедом спокойнее.
– И они согласны?
– Отчего не согласиться? И город красивый посмотреть, и за гостиницу платить не надо. Вместе с тобой у бабы Лены поживут.
Посовещавшись, Сапфировы и Венедиктовы решили отправить Светлану Викторовну и девочек поездом с пересадкой в Москве. Дорога из Улан-Удэ до столицы
Заводить разговоры с попутчиками Фая не стеснялась, будь то взрослые или дети, и на этот раз ей особенно повезло – вместе с ними ехал японец. На вид не старше тридцати, в смешных тапочках, с приятной улыбкой и большим фотоаппаратом на груди. Иностранцы в то время мгновенно становились объектами всеобщего внимания, поэтому неудивительно, что все пассажиры в вагоне знали его имя, а те, кто посмелее, болтали с ним на громком медленном русском, активно жестикулируя. Соу Минамо начал свое путешествие во Владивостоке и планировал доехать до Москвы поездом с остановкой на несколько дней в Иркутске. Так что вместе им оставалось ехать не больше восьми часов.
И Фае, и Кате очень о многом хотелось его расспросить, но обеим это давалось непросто: несмотря на твердые пятерки по английскому, на ум им приходили лишь неуместные грамматические правила и фразы из заученных текстов про Лондон и Великобританию. Задавать же по-настоящему интересующие их вопросы и понимать ответы на них получалось с большим трудом.
– What is your hobby [6] ? – спросила Катя после того, как Соу им представился.
– Travelling and computers [7] , – ответил тот. Затем сказал что-то еще, но девочки не поняли, что именно.
6
Какое у вас хобби? (англ.)
7
Путешествия и компьютеры (англ.).
– What is your favorite sport? [8] – вспомнила, что об этом тоже можно спросить, Фая.
– Ski… diving [9] …
– Do you have a sister or brother? [10] – задала новый вопрос Катя.
– Yes, I have a sister. She lives in the United States [11] , – серьезно ответил путешественник, хотя его и забавляла такая резкая смена сюжетов.
Подруги были не на шутку впечатлены: японец, едет с ними по Сибири, свободно говорит по-английски, занимается дайвингом и имеет родственников в Америке. Прежде таких персонажей вживую встречать не доводилось.
8
Какой у вас любимый вид спорта? (англ.)
9
Лыжи… Дайвинг… (англ.)
10
Есть у вас сестра или брат? (англ.)
11
Да, у меня есть сестра. Она живет в Соединенных Штатах (англ.).
– Do you like Russia [12] ? – осторожно спросила Катя.
– Oh yes, it is a great country! Really. I like it very much [13] .
Он снова начал что-то быстро и много рассказывать про свои прежние путешествия по России. Фая понимала его, но через слово, теряла контекст, злилась на себя за то, что прежде не верила в полезность владения иностранными языками, и твердо решила это исправить – научиться говорить по-английски так же уверенно, как их новый знакомый, а по-французски не хуже, чем Светлана Викторовна. Два иностранных языка – очень солидно.
12
Вам нравится Россия? (англ.)
13
О да, это великолепная страна! Действительно. Мне она очень нравится (англ.)