Ох, охота!
Шрифт:
Боровая дичь во все времена была объектом охоты, считалась деликатесом и непременно поставлялась царскому двору. А все дело в специфическом свойстве мяса птиц не портиться продолжительное время без всякой или минимальной консервации. Например, рябчик в пере, с удаленными внутренностями находящийся в продуваемом помещении, может храниться неделю при плюсовой температуре. Вероятно, это обусловлено стерильными свойствами организма птицы, основная пища которой — хвоя и березовые почки, содержащие смолистые, а значит, и эфирные вещества.
То есть боровая дичь способна в какой-то степени бальзамировать свое тело, при жизни насыщая его антисептиком. То же самое делают и пчелы, собирая смолу с почек, перерабатывая
Поэтому пришел к определенному убеждению, что боровые птицы, глухари, косачи, рябчики и еже с ними существуют на свете не для того, чтобы мы их ели, а для чего-то другого. Возможно, чтобы мы ранним весенним утром, по крепкому насту, бежали на подслух — послушать, как они поют гимн солнцу. Ведь когда-то мы должны очнуться от голодного обморока, взглянуть на природу другими глазами и на ток ходить не с ружьем, а, к примеру, по недорогой турпутевке, дабы вживую послушать древние песни.
И когда мы это поймем, охота на глухаря, например, закроется сама по себе. Сейчас меня сильно смущает развитие иностранной охоты в России, причем конкретно на эту, скажем, редкостную птицу, обитающую практически только у нас. Мы можем уподобиться американцам, истребившим свою фауну ради временных экономических интересов, и растратить тот самый стратегический запас, принадлежащий нации.
За последнее столетие воспет ничуть не меньше лебедя. Поэтическая мысль наконец-то проникла в таинство этой птицы: петь и не слышатьсобственной песни. Глухота у него наступает во время исполнения второго колена, точения или скирканья, когда глухарь, в определенном положении раскрыв клюв и извлекая гортанью звук, концами нижней челюсти перекрывает слуховые каналы. Это стало известно не так давно, может, полсотни лет назад, но меня с детства волнует вопрос: каким образом люди в древности догадались об этом и дали соответствующее имя? Путем проб и ошибок, подкрадываясь к поющему глухарю на току? Вряд ли, поскольку человек прошлого гармонично вписывался в природное пространство, то имел и соответствующее мышление, а познание мира по принципу «холодно — горячо» принадлежит нашему оторванному от природы современнику. Был совершенно иной путь познания, связанный с особым мироощущением, и глухаря, священную птицу, в момент его глухоты слышали боги. Возможно…
Глухари
Реликтовость этой птицы подчеркивает и то, что существует всего два вида глухарей — обыкновенный и каменный, — немного отличающихся друг от друга лишь размерами и некоторой разностью в окрасе оперения самцов. Эти отличия незначительны и могли произойти от климатических условий существования, специфики кормовой базы. Если говорить о названии «боровая дичь», то из всех ее представителей только глухарь обитает в высокоствольных, боровых, хвойных лесах, перелетая в лиственные либо в хвойное мелколесье и верховые болота только для кормежки. Основная его пища — брусника, клюква, черника, листья кустарников, молодая хвоя. Летом у глухарей начинается линька, и они две-три недели не могут летать, но поскольку отличные бегуны, то догнать их в лесу невозможно. Самка глухаря, часто называемая «глухая тетеря» (отсюда и выражение) или «копалуха», серо-коричневого рябого окраса, опять же в целях маскировки. Однажды я валил мотопилой сосны и срезал дерево в трех шагах от гнезда, на котором сидела тетерка, — она даже не пошевелилась, когда упало дерево, а на треск «Дружбы» и выхлопной дым не обращала внимания. Гнездо было устроено на земле в кроне давно упавшей березы, и птица сливалась с мешаниной гнилых сучьев; надо было присесть и вглядеться, чтобы увидеть ее. Потом я еще раза четыре приходил, чтобы застать время, когда копалухи не будет на гнезде, но она все время сидела на яйцах, пока однажды не обнаружил гнездо пустым. Как-то раз отец стащил из гнезда глухарки два яйца и подложил под курицу. Глухарята вывелись скорее, чем цыплята, но рассмотреть их толком никто не успел, думаю, что и наседка, — тотчас сбежали в лес.
Птенцы, как и у всех тетеревиных, едва появившись на свет, уходят за матерью, долгое время живут выводком и почти сразу же начинают кормиться самостоятельно. От врагов спасаются бегством, но когда сделать этого нельзя, потрясающе маскируются. Несколько раз я пытался поймать птенца, чтоб принести домой и выкормить, но никак не получалось. Глухарята исчезали мгновенно, а матка взлетала на дерево и начинала тревожно кудахтать. И вот однажды наконец узрел, куда деваются птенцы, отчаявшиеся убежать: они в единый миг захватывают в лапы лесной подстил — в основном, листья, мох, переворачиваются на спину и закрываются ими, как камуфляжной сетью. И затаиваются — рядом наступишь, не шелохнется!
Кстати, точно так же маскируются птенцы рябчика.
Как и все тетеревиные, в морозные ночи глухарь спит под снегом, чем, собственно, и пользуется соболь, да и все другие охотники тоже. Закопавшись в рыхлый сугроб, птица прорывает ход около метра, делает гнездо и засыпает. Утром он выкапывается и улетает на кормежку, но если вспугнуть, то вылетает сразу и с большой силой, вздымая снежный шлейф. Были случаи, когда ранним холодным утром охотники наезжали лыжами на глухариную ночевку и брали его голыми руками. Зимуют птицы чаще небольшими стаями, но не выводками, объединяясь скорее всего с целью общения друг с другом. Весной, с началом токового периода, эти содружества распадаются.
Еще совсем недавно, в пятидесятых годах прошлого века, тетерев принадлежал к основному виду промысловых птиц. Охотники добывали его десятками и сотнями, в том числе и любители, чаще всего используя для этого профиля, установленные в кронах берез, или еще проще, опорок от валенка. Тетерев по характеру птица общительная, завидев нечто похожее на себя, непременно прилетит и, усевшись, будет с любопытством рассматривать крашеную фанерку. Мы с отцом так и профиля даже не вешали, просто косачи прилетали и сами садились на березу возле бани. Если стрелять из мелкокалиберки через окно и очень аккуратно, начиная с нижнего, то за раз можно взять двух-трех, пока слетят. А весной, как только птицы спускались с деревьев на тока и принимались «чувыкать», строили засидки из ивняка, травы и ходили на охоту по утрам, как на работу. Бывало, на одном току собиралось более сотни косачей, драки устраивали массовые, классические, иногда в азарте чуть в скрадок не заскакивали — не знаешь, которого и стрелять. И казалось, конца этому никогда не будет, ибо зимой, по смешанным лесам вдоль колхозных полей летали такие стаи, что не сосчитать, березы были черные от птиц.
В самом деле, истребить тетеревов было не реально, пока не появилась сельхозхимия. Конечно, такое обилие птицы было обусловлено посевами зерновых на колхозных полях и дикими ягодами, но когда начали уничтожать сорняки, рассыпая с самолетов пестециды и гербециды, а потом и леса опылять дустом от сибирского шелкопряда, в течение трех лет тетерев исчез. Дошло до того, что весной, в ясное, с морозцем, утро даже их бормотания не услышишь! И начал снова появляться лишь в наши дни, спустя сорок лет, когда после перестройки развалились колхозы, а оставшиеся сельхозпроизводители из-за дороговизны химудобрений снова стали использовать на полях навоз. Однако теперь вряд ли когда-нибудь восстановится его прежняя численность, поскольку в местах обитания тетерева почти не сеют нолей, а на одной ягоде, без белкового корма, его всегда будет весьма умеренное количество.