Ох уж эти штуковины!
Шрифт:
У него оказывается двое маленьких оппонентов. Один, бледный, с тонкими губами и ледяной яростью в недетском взгляде, утверждает непререкаемый авторитет Академии, признавшей Измеритель Луны научным открытием. Второй, огненно-рыжий и конопатый, заставляет невольно улыбаться, пока не упоминает о победах Румории на восточном фронте. «Без вашего Измерителя ничего бы не вышло, – заявляет мальчишка. – Это наше главное орудие против водопоклонников и драконоедов!»
На очередном заседании Академии при его появлении пара пожилых профессоров в старомодных париках встают и кланяются,
Недавно он был приглашён императором на ежегодную церемонию возжигания священного огня в храме Всемогущего Владыки. Присутствующие были в подобающих апельсиновых, алых и огненно-рыжих одеждах. Разумеется, он никогда не попал бы в окружение всех этих маркизов, герцогов и птиц помельче, но не менее райских, если бы не случайное желание потешиться над глуповатым, но воодушевленным выскочкой.
После приёма в коридоре сталкиваются архиепископ Катценельбогенский и гений музыки композитор Иезавель Бош. Последний нагоняет верховного жреца и поспешно рассыпается в любезностях, но уже через мгновение теребит манжету и спрашивает, дозволено ли будет в заключение хвалебного гимна в честь Всемогущего Владыки добавить в заключительный аккорд слово «Лун-но-из-ме-ри-тель-ный».
– Он так дивно ложится в доминантсепт, а потом выходит в тонику… Это будет…
– Солнце, – прерывает его архиепископ.
– Простите?
– Солнцеизмерительный. Вы же рассчитываете на многовековую славу, друг мой?
Проходит ещё лет восемь. Может, двенадцать. Или пятнадцать?
Накануне заседания Академии наук, на котором синьора Грассини единогласно изберут Председателем и Главой Академии, он даёт распоряжение группе кухарок по поводу меню завтрашнего банкета.
Кто-то молодой давно ожидает его в прихожей. Он бы уже напомнил о своём существовании, а этот сидит терпеливо. Хозяин дома гулко стукает тростью по паркету и ждёт реакции.
Юноша поднимает голову от книги, в которой Грассини мог бы узнать свой ранний труд по основам воздухоплавания. Мальчик с белыми глазами и закушенной губой, утверждавший, что выше Академии нет авторитета, смотрит на него с той же серьёзностью, но без фанатизма. Он глядит оценивающе и разочарованно.
– Я пришёл сказать вам… Пришёл сказать, что это ничтожество – ваш Измеритель! Вы облапошили весь учёный мир, а могли бы, – он встряхивает тяжёлым томом в руке, – посвятить себя Истине!
– Я помню вас, молодой человек. Узнал по голосу…
Грассини встряхивает слегка поседевшими, но всё ещё прекрасными волосами и поворачивается к свету. Молодой человек с недоумением отмечает его остановившиеся зрачки и отсутствие всякого выражения во взгляде. Не может быть!
– Синьор, вы видите меня?
– Нет, конечно. Я потерял свой свет… свой дар. Почти никто не знает об этом, а я почти не выезжаю. Я больше не вижу Истины. И
– А как же лекции? И доклады?
– Идеи до сих пор живут в этой голове, – Грассини слегка кивает в сторону голоса, – а чтобы писать, у меня есть секретари. А сейчас…
Он делает картинную паузу, как в театре. Молодой человек видит, как он набирает полную грудь воздуха. Окна звенят вместе с голосом хозяина:
– А теперь убирайся к чёртовой бабушке, мелкий сопляк! Академия Наук ему не указ! Новейший Измеритель превратит грубый топор наших скудных знаний в скальпель! Мир содрогнётся, когда я замахнусь на Солнце!
Андрей Волковский
Королевский подарок
Подарок сэру Алаверу совершенно не понравился. Но Его Величество выжидательно приподнял бровь – и сэру Алаверу пришлось почтительно поклониться и пробормотать:
– Такая честь, такая честь… благодарю!..
Его Величество кивнул и продолжил:
– Так вот, это последняя разработка Министерства техномагии и лично почтенного сэра Гвиса!
Придворные восторженно заахали, а старик Гвис поправил очки и поглядел на Первого рыцаря с ехидной улыбочкой.
– Такая честь… – повторил рыцарь.
– Берите, сэр Алавер! – с позволения Его Величества в разговор вступил старый техномаг. – Когда вы его коснётесь, он активируется… включится, проще говоря. Этого чудесного попугайчика нужно посадить на плечо, дабы он мог коснуться вашей кожи и послушать биение вашего сердца. Он настроен на вас, сэр рыцарь!
Сэру Алаверу стало совсем тошно.
Попугайчик, собранный из тоненьких позолоченных проволочек и маленьких шестерёнок, был богато инкрустирован драгоценными камнями всех цветов. Внутри светилось жёлтым магическое ядро игрушки. Такая птичка больше подошла бы богатой даме, чем рыцарю. Позорище! Ещё и биение сердца будет слушать. Настроен он, видите ли! Тьфу!
Однако дольше медлить было нельзя – сэр Алавер протянул руку, взял птичку и посадил на плечо. От его прикосновения игрушка «ожила»: моргнула круглыми изумрудными глазами, встрепенулась, и, очутившись на плече, принялась почти невесомо, но неприятно топтаться.
– Посмотрите, как прекрасно! – самодовольно заявил Гвис. – Кинетическая модель – последняя разработка…
Придворные, не особо вникая в слова старого техномага, принялись восторгаться птичкой, а та прижалась к шее сэра Алавера и удивительно немелодичным голосом, похожим на голос своего создателя, произнесла:
– Биение сердца – сто два удара в минуту. Повышено. Дыхание – двадцать три раза в минуту. Ускорено. Рекомендация – успокоиться.
Рыцарь готов был сорвать мерзкое создание с плеча, бросить на пол и растоптать.
Неужели это всё потому, что он чуть не проиграл последний Летний турнир?! Но ведь не проиграл! Хоть вёрткий сэр Харрис и был на диво ловким, но сэр Алавер его одолел. Не так стремительно, как, наверное, того хотелось бы Его Величеству, но всё же сэр Алавер в шестой раз стал лучшим мечником Норфлейма, маленького королевства на северной окраине Империи.