Охота на феникса
Шрифт:
– Значит, после свадьбы он становится именно таким?
– Да, именно таким, – кивнула вампирша. – Надо же, и у тебя настоящий, – заключила она, отпустив мою руку.
– Что Вы имеете в виду?
– Видишь ли…обручальный браслет аркахона не может быть надет без согласия невесты. Если бы ты не хотела этого, Альвеиру пришлось бы нацепить на тебя иллюзию такого браслета. Для остальных он ничем бы не отличался от настоящего, а я чувствую. Правда, только вблизи. Аркахоны смогли определить, что браслет настоящий, едва очутились в этом зале.
– Ничего не
– Так ведь Альвеир хотел защитить тебя от чужих посягательств. Но… вижу, не только в защите дело, – она подмигнула.
А я стояла и не могла сообразить, о чем вообще речь. Мозг от таких новостей беспощадно переклинило.
– А… в чем тогда?
– Не знаю. Или он хотел защитить тебя также от посягательств аркахонов, или не только защитить.
Уф, вроде бы отлегло. Альвеир сразу говорил, что хочет защитить меня. В том числе от аркахонов. Если они чувствуют, настоящий браслет или нет, то защитить от них может только настоящий браслет. Теперь уж точно свои загребущие руки оставят при себе. Но все же один момент беспокоит.
– А снять его можно?
– Ты хочешь этого? – вампирша прищурилась.
– Я хочу знать, возможно ли это.
– Да, возможно. Кстати, я ведь не представилась. Меня зовут Саириша.
– Таис, – я улыбнулась. Хотя мое имя она, конечно, знала.
– Так вот, Таис. Раса аркахонов очень необычна. Никого в этом мире нет, кто бы был равен им по силе. Я не говорю сейчас о богах. Аркахоны всегда получают то, чего хотят. И заполучить они могут любую девушку. Но… заполучить просто так. А замуж за аркахона можно выйти только по собственной волне. Не знаю, кто вообще придумал подобную магию. Но брачная магия аркахонов защищает избранницу от принуждения. Поэтому браслет надевается только если избранница того захочет. Иначе ничего у аркахона не получится, сколь бы могущественным он ни был.
– И часто получается так, что избранница отказывается от браслета?
– А ты видишь много жен у аркахонов?
Логично. Помимо Саириши, ни одной жены. А уж если и с размножением у них не все так просто, или дети, например, могут получиться только в законном браке, то ничего удивительного, что раса аркахонов постепенно вымирает.
– Таис… – вампирша перестала улыбаться и взглянула на меня совершенно серьезно. – Мне не безразлична судьба аркахонов. И я знаю Альвеира. Все, что я тебе сказала, я говорила не просто так. Подумай. Подумай, почему обручальный браслет на твоей руке, почему он тебя принял.
От ее слов, от пристального взгляда почему-то сделалось жутко. По спине побежал холодок.
– А сейчас, прости, мне пора.
Саириша ушла, затерявшись среди студентов. Я медленно огляделась, пытаясь отыскать взглядом Альвеира, однако наткнулась на Лэрана. От неожиданности вздрогнула. Надо же, настолько увлеклась разговором с вампиршей, что даже не заметила его появление. Впрочем, Лэран ничего сказать не успел, как Альвеир тоже оказался рядом и, обняв за талию, притянул к себе.
Вспомнив, вероятно, о придворных манерах, по крайней мере, именно такие ассоциации возникли при виде улыбки Лэрана, он взглянул на Альвеира и произнес:
– Позвольте пригласить Вашу леди на танец.
– А может быть, спросим у Таис, что она хочет, а что нет?
– Обычно ты не утруждаешься спрашивать чужое мнение, – придворного этикета как не бывало.
Воздух между ними двумя разом накалился, почти заискрился. Однако голос Альвеира прозвучал насмешливо:
– Тоже попытаешься обвинить меня, будто во всем принуждаю Таис? Будешь изображать героя, который вырвет Таис из когтей жестокого монстра в моем лице?
– Зачем же вырывать из когтей? Это не потребуется. Если ты действительно не станешь принуждать, а жаждешь добиться от Таис искреннего чувства, то совсем скоро поймешь, что не получишь желаемого. А Таис поймет, что ей нужен я. Не ты.
Рука Альвеира, обнимающая меня, заметно напряглась.
Пожалуй, еще немного – и воздух на самом деле заискрится, от атакующих заклинаний!
Но ответил аркахон, опять же, с насмешкой:
– Вижу, в этот раз именно ты не интересуешься чужим мнением. Вбил себе в голову, будто Таис может испытывать к тебе какие-то чувства, и живешь в своем вымышленном мирке, упорно не желая замечать очевидного.
А в нашу сторону тем временем начали оборачиваться. Послышались шепотки:
– Лэран? Это же Лэран деа Тер!
– Но Лэран деа Тер умер!
– Как же так?
– Он все-таки жив?
– Не может быть!
Вокруг нас троих закрутилась сероватая дымка – это Альвеир, вспомнив, что мы, оказывается, в зале не одни и уже привлекаем нежелательное внимание, защитил разговор от чужих ушей. Впрочем, на мой взгляд, разговор стоило уже прекращать. Ни к чему хорошему он точно не приведет.
– Таис еще не осознала, – сказал Лэран.
Какого черта они разговаривают так, будто меня здесь нет?! Или будто я – безмолвная скотина?
– Но непременно осознает. Она уже чувствует связь между нами. И эта связь со временем будет только крепнуть, затмевая все сторонние чувства.
– Лэран, прекрати, – не выдержала я.
Однако на меня никто не обратил внимания.
– Ты глуп, если на что-то надеешься, – ответил Альвеир. – Иливейна любила тебя. Но ее больше нет. А Таис – не Иливейна, и она будет со мной.
Рядом заклубилась тьма. Еще неосязаемая, едва уловимая, но обретенной с превращением в феникса света чуткости хватило, чтобы заметить. Не сомневаюсь, Лэран тоже почувствовал.
– Мы оба прекрасно знаем, что Таис будет моей.
– Почему ты так в этом уверен? – пугающим своей холодностью голосом без единого намека на эмоции осведомился Альвеир.
Тьма сгустилась, стала видимой глазу. А в этой тьме, затопившей пространство от пола до пояса, начали потрескивать молнии.
Красиво это, должно быть, выглядело со стороны. Где-то на периферии зрения возникло движение. Кто-то попытался к нам пробиться, но тьма, быстро набивавшаяся вокруг нас, не пустила. Посторонние звуки тоже больше не тревожили. Остались только мы трое.