Охота на героя
Шрифт:
– Но ведь настоящим мечом ты можешь поранить себя или напарника. Ты же не хочешь этого.
Хилгод помотал головой:
– Не хочу. Я просто хочу научиться драться взаправду, а не на деревянных палках. Деревянной палкой змею не победить.
– Металлической палкой, заостренной по краям, тоже не победить.
– Ренкр замолчал, стараясь подобрать нужные слова.
– Весь вопрос в том, с чем именно ты намерен сразиться. Собственный страх перед болью и трусостью можно побороть и другими путями, менее... кровавыми. А со змеями... здесь меч тоже не великая подмога. Потому что клинком
– А что же тогда делать?
"Ну вот, напугал мальчишку", - раздосадованно подумал долинщик. И поэтому вместо готового уже сорваться с губ "не знаю" вымолвил:
– Думать.
– О чем?
– удивился его маленький собеседник.
– Скорее уж "о ком". О нас с тобой да о других альвах. О тех, кому ты можешь причинить боль, бессмысленно размахивая мечом направо и налево.
– Почему ж бессмысленно?
– обиделся Хилгод.
– И потом, чего думать, пускай отойдут в сторону, а еще лучше - помогут.
– А ты что же, считаешь, больно бывает только оттого, что мечом - по телу? А если по душе? Обидой? А если умирает кто-то близкий? Тоже ведь больно, а?
– Больно, - тихо признался мальчуган.
– Даже больнее, чем мечом.
"Создатель, о чем я ему говорю, он же не должен всего этого понимать а ведь понимает! С какого возраста для него пропал мир с игрушками, чудесами и сказками? Да полно, был ли он вообще, такой мир, у Хилгода и его ровесников?"
Мальчик стоял перед ним потупившись. Потом упрямо произнес:
– Но все равно я должен научиться драться на мечах. Чтобы защитить маму, и Хиинит, и вообще - всех от змей. И от долинщиков.
В горле внезапно пересохло.
– Что же плохого сделали тебе долинщики?
– Они не пускают нас к себе. И...
– Хилгод растерянно замолчал, а потом неожиданно закончил: - они плохие!
– Наверное, тебе будет интересно узнать, что я - долинщик.
Изумление в больших темных глазах. Недоверие. Обида.
– Ты - долинщик?
– Я. Самый настоящий всамделишный долинщик. Насколько я плох?
– Так ты вспомнил?..
– Да, Хилгод, я вспомнил. Только не торопись с этим к Одинокому - он уже знает.
– Выходит, ты...
– Мальчик до сих пор не мог поверить в открывшуюся правду.
– Да, выходит, я тот самый гадкий долинщик. Скажу тебе больше, я тот самый Ренкр, который пару ткарнов назад пропал в котловане.
Хилгод сглотнул:
– Теперь я понимаю, куда ты собираешься уйти. Вовсе не в Нижние пещеры, чтобы тебя лечил тролль. Ты уходишь к себе домой.
Ренкр улыбнулся:
– Ты не угадал. Я ведь теперь даже не знаю, где он, мой дом. Так что ухожу я совсем не в долину. Мы со Скарром идем наверх, на самую вершину Горы. Если получится, мы уничтожим всех змей сразу.
– Не уходи, - попросил Хилгод.
– Ты же и в прошлый раз тоже верил, что всех змей... сразу... А получилось по-другому.
Ренкр беспомощно развел руками.
– Нужно, дружище, нужно идти и попробовать еще раз.
– До каких пор пробовать?
– Пока не получится.
– Я понял, - сказал, помолчав, Хилгод.
– Насчет мечей тоже понял. И насчет долинщиков. Только... они же, наверное, не все такие,
– Наверное, - согласился долинщик.
– Как и горяне. Как и тролли. Как и всякие живые существа. Так что делай выводы.
– Сделаю, - пообещал мальчик.
– Обязательно сделаю. И никому ни словечком про тебя... Ты же не хочешь, чтобы знали?
– Да уж, постарайся. Еще не время. Вот вернусь - тогда.
С тех пор Хилгод перестал раскурочивать тюки и Вдовая, кажется, вздохнула посвободнее. А Ренкр после того разговора в очередной раз прилег на кровать, мучаясь своим безделием, снова задремал, и опять Камень на груди начал нагреваться, нагреваться, нагреваться... до тех самых пор, пока парень не вскочил, выдергивая из-под одежд цепочку. Он собирался было вообще снять обломок и носить его в кармане, но потом передумал. Мало ли. Опять-таки, Камень, взятый в руки, нагреваться перестал. Только теплая поверхность кристалла свидетельствовала о том, что все происшедшее - не очередной сон и не фантазии разбушевавшегося воображения, а действительность. Пусть даже действительность необъяснимая.
Позабыть о непонятном явлении помог Скарр. Тролль по каким-то своим причинам тяготился необходимостью находиться в Ролне, предпочитая подолгу оставаться с горянами. Ренкр не знал, в чем дело, да и не особенно настаивал на объяснениях; в конце концов, нечто подобное происходило с ним около трех ткарнов назад в Хэннале. Потом, тролль оказался интересным рассказчиком, его визиты хоть как-то скрашивали однообразное добровольное заточение Ренкра. На сей раз Скарр сообщил, что последние остатки тварей карлика уничтожены, в окрестностях Ролна стало безопасно, так что можно отправляться в путь. Они еще немного поговорили, потом тролль извинился и ушел, ему было необходимо побеседовать с Одмассэном, а долинщик снова - в который раз за сегодня? лег в кровать и наконец-то заснул.
2
Он страдал. Борьба с чужой сущностью не просто всколыхнула все его сознание. Она изменила его. Теперь в нем горел пламень той жизни, которая всегда вызывала у него только омерзение. Это было так больно, так отвратительно, так неестественно!.. Он пытался передать свой/чужой пламень окружающим телам, но те отталкивали прочь или же просто игнорировали его.
Бес-покойство. Без покоя. Самое страшное, что только можно вообразить!
Он неимоверно страдал, но ничего не мог с этим поделать. Да и сможет ли? Ведь все вокруг обладает либо покоем, который есть суть своего обладателя и, следовательно, от которого оный обладатель никогда не откажется; либо - пламенем. А тот, у кого есть такое пламя, не нуждается в дополнительном.
Отчаянье. Безысходность. Мучительная вечность ожидания. Беспокойство.
3
– Все готово, и, на мой взгляд, причин задерживаться дольше нету подытожил Одмассэн.
Ренкр сидел на кровати, которую уже успел возненавидеть, и смотрел, как старый горянин мнет в горсти клок бороды.
– Завтра выходить. Вот так-то...- Одинокий тяжело вздохнул. Потом обернулся к выходу, бросил через плечо:
– Извини, у меня дел по горло, нужно спешить.
– Погоди, - остановил его Ренкр.
– Перед уходом я хотел бы навестить Монна.