Охота на кентавра (сборник)

Тарасов Виктор

— А разве ты не всегда был провидцем?

— Нет, когда-то я был простым чиновником, много работал, но что делал не помню. Другие были странниками, люди показывали на них, спрашивая: «Зачем они говорят так непонятно? Зачем сеют тревогу в наших сердцах? Нам живется так хорошо!». Раса Шедара была тогда сильна и весьма воинственна, а цитадель неколебима!

— Ллох, что за цитадель? Откуда крепость взялась? Сколько раз просил тебя: говори проще!

— Я и стараюсь. Поэтому и свожу все к символам. У нас с тобой разные принципы логического построения мысли. И

то, что я читаю в твоей голове, мало мне помогает — там память о чужой непонятной мне жизни. Другое дело образ, который можно прочувствовать. Образ — вот единственное, на чем мы можем сойтись, вместе осознать и сопережить. Что такое цитадель? Не могу объяснить, ты потом все поймешь. Для того чтобы действовать, человеку нужно верить, нужно на что-то опереться. Так строится цитадель. Но все меняется, приходит время сомнений. Тогда стены, которые он сам возвел, мешают видеть. Так разрушается цитадель. Я разрушил свои стены, с тех пор меня называют провидцем. Но за это я заплатил гибелью близких.

— Я не знал, что у тебя была семья, Ллох.

— Да, жена и сын, — Роже показалось, что жалобный звук струны поплыл в темноте. Он был маленький, пушистый и ласковый. Любил со смехом кататься по мне. Потом, когда наши города стали гореть, я бежал в пустыню, унося его с собой. Но жизнь его ускользала, она была так мала и слаба…

Он замолчал. Роже казалось, что быстрые пальцы бегут по тревожным струнам.

— С той ночи я стал провидцем, как вы это называете. Но я — одинокий старик, и мне ничего не нужно. Я думаю о вас, о молодой расе, о землянах, о тебе, об Арно — обо всех. А ты говоришь: «Зачем?».

— Это я так, сболтнул, — смутился Роже. Конечно, старина, я пойду завтра и предупрежу Арно об опасности. А потом мы сделаем главное: выложим этой компании всю правду. Сейчас спи, Ллох, вспомни про то большое дерево, на ветвях которого мы прошлой ночью ночевали.

— Роже, мне не нужно вспоминать дерево, чтобы заснуть. А вот ты спи.

Роже увидел, засыпая, как листья потянулись к нему, зашелестели, касаясь его лица, заговорили о счастливых снах.

Временами Роже едва сдерживался, чтобы не бежать, он шел, закрывая лицо локтем.

Встречные останавливались и смотрели на него. «Чистюля», — слышалось вслед. Он испытывал стыд за рваную одежду, за грязное, исцарапанное лицо. Невидимая нить, идущая от Ллоха, удерживала его от паники. Роже не знал, успеет ли он повидать Арно прежде, чем Юз перехватит его и вернет на нижний этаж.

А вот и дверь. Ллох сказал; «Здесь», Роже не глядя толкнул и вошел в зал. Цветные пятна, белые лица, удивленно обращенные к нему — наверное, он попал в бар. Зная наверняка, что Арно здесь, он сказал твердо:

— Арно, выйди на минутку!

Кто-то, присвистнув, сказал: «Вот это да! Чистюля!». Арно вышел в полутемный коридор:

— Что ты хотел, Роже? На, выпей для начала.

— Мне нужно сказать тебе… Я хотел…Роже запнулся. Как сказать другу, что он обречен?

— Ллох, вы называете его Гнилушкой, видел сегодня вещий сон. Даже я уловил обрывок этого сна… — Роже снова замялся.

— Ну и что? Говори.

Ни в какие сны я не верю и предсказаний не боюсь.

— Тебе грозит опасность, очень большая, и именно сегодня, — выпалил Роже и одним махом выпил стакан, который ему вынес Арно.

— Именно сегодня я назначен в группу проходчиков.

— Вот видишь! — Роже с непривычки развезло и качнуло в сторону. Откажись! Пойдем в гости к Ллоху, он тебе все обскажет, что было и что будет…

— Легко сказать, откажись! Ты уже забыл, что такое дисциплина? Чем я мотивирую отказ? Тем, что мне Гнилушка нагадал? Да и дело не только в дисциплине. Что ребята подумают?

— Слушай, Чистюля, — внезапно обратился к Роже пьяненький добродушный с виду человечек, незаметно подошедший к ним. — У меня к тебе предложение, вернее, просьба. Сведи меня с твоим пророком, уговори его предсказать мне. Я тебе денег дам, но чтоб без обмана!

— Катись! — оборвал его Арно с неожиданной злостью. — Катись, а не то я на тебя Юза натравлю.

— Уже качусь, — эхом отозвалось из темноты.

— Неужели это так серьезно? — спросил Арно. — Даже кое-кто из наших верит в способности твоего друга. Только о нем и говорят.

— Ллох не ошибается. Ллох такой парень… — Роже не хватило слов, он качнулся и стал шарить по стене руками в поисках опоры.

— Хочу я того или нет, но я не могу не идти. Рулетка уже крутится. Может, и повезет? — Арно уже улыбался.

— Это не игра, Арно. Вернее, не твоя игра. Ты погибнешь, а куш возьмут заправилы. Уйдем отсюда с нами!

— Посмотрим, — уклонился Арно, глядя в сторону. — Будь что будет!

— Дело не в риске, а в том, ради чего рисковать. Послушай! — Роже чувствовал, что из-за страха за друга быстро трезвеет. — Я не узнаю тебя. Мы попали в эту темную компанию случайно, вместе собирались бежать — не получилось. Тогда я бежал один, укрылся у гнилушек…

— Ребята говорят, что ты предатель.

— Неправда. Я сделал выбор, свой выбор. Сейчас сделай ты. Собственно, выбора у тебя уже нет…

Раскрылась дверь бара, и их высветило цветными бликами, послышался смех. Арно смутился и отступил:

— Ты прав, выбора у меня нет. И поэтому я пойду. Прощай!

Обратный путь Роже проделал быстрее.

Когда он вернулся в камеру, ему показалось, что Ллох расплодился. Вокруг него, торжественно торчащего в центре, восторженно прыгало несколько гнилушек размером поменьше и не таких ободранных. Роже сел на солому и стал дожидаться конца церемонии. Отослав своих почитателей, Ллох пояснил:

— Это здешняя прислуга. Они такие наивные. Им не место здесь. Я приказал им уходить, они нужны в своих деревнях, на родине.

— Я передал Арно. Но он не поверил мне, своему другу. Почему? Загипнотизируй его, останови!

— Я не могу, — ответил Ллох. — Я расспросил этих простачков. Здесь нехорошо. Мы пришли вовремя.

— Рад это слышать!

— Земляне роют наш старый город, а там спит ненависть, — пояснил Ллох. Горе тому, кто его тронет.

— Пусть же спит!

— Ты раздражен чем-то? Что тебя угнетает?