Охота на кентавра (сборник)

Тарасов Виктор

Больше Марк не расслышал ни слова. Он выключил рацию и посмотрел на звездное небо. Невидимая фигура Юэля встала между друзьями. Марку казалось, что у горизонта какая-то тень, передвигаясь, заслоняет одну звезду за другой. Но это только казалось, он знал: боги альмеков умерли.

Он очнулся. Жить! Он будет бороться за себя! Они думают, что он просто кусок мяса, который можно бросить кому-то на съеденье. Но нет! Он был в корпусе «невидимок» и в эскадроне «мстителей», он многому там научился. Одна школа каторги чего стоит.

Марк быстро оделся и

прочно прикрутил себя ремнями к тележке. Дверь была заперта снаружи массивным засовом. Марк разорвал простыню на полосы и связал их. Спускаться придется на одних руках, но его руки выдержат. Он прочно привязал и сбросил вниз самодельную веревку. Всего лишь второй этаж!

Раньше он бы просто спрыгнул. Но сейчас ноги не спружинят, и он убьется даже с такой высоты. Марк перекинул лиолу за спину, выключил свет и осторожно полез вниз. Когда он оперся на ржавую вывеску, она громко заскрипела. Он повис в темноте, но как будто все спокойно. Наконец колеса тележки прочно встали на каменные ступени, и он с облегчением оттолкнулся, откатился в сторону.

Марк катился уже по улице, когда на него упал свет и послышался голос: — Стой, ублюдок!

Не колеблясь ни секунды, Марк метнул на свет и голос свою правую «толкушку». Раздался треск, и свет погас, но в ответ бухнул выстрел, и над Марком просвистел заряд дроби.

Он замер, готовый защищаться, пытаясь угадать в темноте противника. Снова вспыхнул свет, и Марк увидел в освещенном проеме двери Шор-Шара с обрезом в руках. Марк мог убить его на месте второй «толкушкой» — железным рычагом, которым он отталкивался при движении. Это было его тайным оружием, он научился бросать их далеко и метко, так, что убивал волка на расстоянии в пятьдесят метров.

Шор-Шар, стоя сейчас в полосе света и полагаясь на дробовик, был сейчас перед ним' беззащитен. Но было поздно. В домах зажигались огни, к ним бежали люди. Марк не успел бы скрыться, он покатился на свет.

— Что случилось? Кто стрелял? — спросил крестьянин, подбегая с фонарем.

— Приятель решил прогуляться чересчур далеко от дома, — охотно объяснял Шор-Шар. Я его попросил вернуться, а он чуть не угодил мне в лоб своим железным толкачом. Ружье у меня и выстрелило само собой.

— Само собой? Капитан же приказал тебе охранять его, а ты стреляешь при первой возможности, — возмущенно сказал кто-то в толпе. — Наверное, специально сидел с ружьем и ждал.

— Подумаешь, важная птица! — возмутился Шор-Шар. — Я бы и не убил его вовсе, у меня дробь в ружье. Попортил бы шкуру «лягушатнику» — только и делов!

Марк выехал на свет и молча приблизился к лестнице. Толпа молчала, кабатчик посторонился в дверях, пропуская его. Толпа еще некоторое время возмущенно шумела, потом разошлась.

Марк и Шор-Шар спустились в подвал. Там царил полный беспорядок. Жена Шор-Шара Клара выметала объедки и осколки посуды.

Кабатчик предложил Марку выпить, и они сели у края стойки. Ружье Шор-Шар прислонил к стене у себя за спиной.

— Подумать только, они негодовали, что я хотел застрелить тебя!

возмущался Шор-Шар, разливая вино. — Словно то, что они собираются проделать с тобой, лучше. Может быть, ты должен просить меня, чтобы я тебя прикончил? Давай выпьем, Марк. Будем пить, пока мы оба живы!

— А что они хотят от меня?

— Не прикидывайся! Уж ты все сообразил, ш поэтому и бежал. Как ты их так быстро раскусил? Никто не ожидал от тебя такой прыти. Капитан говорил: он будет дрыхнуть с бабой целые сутки. А я думаю: дай, проверю, обойду вокруг дома. Смотрю, из окна веревка болтается…

— Почему он называет себя капитаном?

— Почему капитаном? Потому, что ему так захотелось. А отцом — потому, что он здесь вроде духовного пастыря. Только не знаю, какой религии он их учит, этих дикарей.

— А ты не из кнопсов? — спросил Марк.

— Нет, я из пионеров. Разве не видно? — обиделся Шор-Шар.

— Воевал?

— Еще бы! Тяжелый огнеметный дивизион «Вулкан». От начала до конца. Получил жалование за восемь лет, вернулся на родину, думал: заживу по-человечески. А здесь — это воронье, пожиратели падали!

— Я тоже воевал, корпус «невидимок» и эскадрон «мстителей».

— Вот как? — Шор-Шар поднял бледное отекшее лицо, обрамленное черными кудрями. — Ты и у нас побывал? И нашим и вашим. Наверное, встречались где-нибудь. Ох, и сжег же я вашего брата «лягушатника». Бывало так и обугливаются, как головешки. И тебя бы не пожалел, если встретился. Но одно дело — в бою, и другое — то, что они задумали…

Кабатчик осекся и стал пить из стакана.

— И я бы тебя не пожалел, Шоршалка. Альмеки имели обыкновение медленно топить своих пленников, в течение суток. Но послушай, если тебе так яе по душе, что они задумали, не мог бы ты отпустить меня?

— Нет, не мог бы, — кабатчик низко опустил лицо, наливая вино. — Что они со мной за это сделают, что им в голову придет — одному богу известно. Ты же слышал! Другое дело, если ты мне хорошо заплатишь. Тогда бы я мог бежать с тобой. Выпей, Марк.

— Как? Я не верю своим ушам! Ты согласен бросить свое дело и бежать!

— Это дело ничего не стоит. Два года я их пою и кормлю в долг. Они мне все должны, но что из этого? Они привыкли смотреть на мой кабак как на дармовую столовую. Единственное, что осталось мне, — эта каменная коробка. Шор-Шар постучал кулаком по стене. — Оплати мне стоимость кабака, чтобы я мог начать все на новом месте, и я уйду вместе с тобой. Посажу тебя на закорки, и они нас не найдут.

— Откуда у бродячего певца, который питается милостыней, деньги? Подумай.

— Брось, не скромничай. Я вижу тебя насквозь, — кабатчик поднял на него свои черные пронзительные глаза. — Ты был важной шишкой, все «объединенные» были богатеями и инженерами. Что ты здесь ищешь, клад?

— Я попал сюда случайно, денег у меня нет, — твердо сказал Марк.

— Жаль, — кабатчик сник, глаза его утратили блеск. — Не хочешь… Разве жизнь твоя дешевле, чем мой кабак? Знал бы ты, Марк, как мне здесь гадко.