Охота на Минотавра

Агалаков Дмитрий Валентинович

Аэропорт, дорога на такси через пригород. В обед, с сумкой через плечо, она позвонила в дверь бабушкиного дома. Вот она, великая радость для двух женщин, пожилой и юной! Серафима Андреевна горячо обнимала любимую внучку, потом внучка долго обнимала любимого кота Семена, который, не стерпев нежностей, вывернулся и выпрыгнул из рук предательницы, однажды его бросившей и улетевшей куда-то. А ведь тогда он был еще котенком, ранимой душой. Можно сказать, разбила сердце. Потом был звонок Мишке. Встретиться договорились во дворе. Вот только перекусит путешественница с дороги – и вперед.

– Белоснежка! – Мишка подскочил со скамейки, когда увидел ее на аллее.

– Привет, Гном!

Когда-то они дебютировали в школьном спектакле «Белоснежка и семь гномов». Юлю безоговорочно взяли на роль Белоснежки, а самым популярным среди гномов, весельчаком-балагуром, вжившимся в свою роль, был, разумеется, Мишка. Вот кто не отставал от своей подруги! Так их и прозвали: Белоснежкой и Гномом. Юля-то не была высокой, а Мишка был еще ниже ее на два сантиметра и комплексовал из-за этого ужасно. Но Гномом он позволял называть себя только ей. Шли годы, а Гном всё не оставлял надежд переписать сценарий сказки, в котором Белоснежка скажет ему «да».

Юля притянула друга к себе, нежно обняла его, поцеловала в щеку, потом отступила. А он насмотреться на нее не мог:

– Какая ты стала, Белоснежка… – протяжно выдохнул Мишка.

Ее не было в Вольжанске всего ничего, но когда тебе восемнадцать, ты меняешься каждые полгода и похож на юный бутон, расцветающий буквально за одну ночь.

– Смотри, Гном, смотри, – Юля обольстительно прищурила зеленые лисьи глаза и покрутилась перед ним, дав ему насладиться всеми ее выпуклыми частями тела: и под обтянутыми и вытертыми добела джинсами, и под алой майкой. – Что, беседка занята? – спросила она.

– Да, дети играют. Да еще с родителями. Совести нет.

Из их любимой беседки доносился детский визг.

– Но нам-то чего рассиживаться? – спросила Юля. – Поехали!

– В больницу?

– А куда же еще?

– Она на краю города.

– Я тысячу километров пролетела, Гном. Забыл?

– Точно!

– Как наш японский дракон – на ходу?

– «Ямаха»? – усмехнулся Мишка. – Бегает как новая!

– Тогда пошли в гараж, Гном.

– Идем, Белоснежка, – кивнул Сомов.

Через пять минут они с ревом выкатили из двора и вылетели на центральную городскую улицу. На головах молодых людей были шлемы – не поговоришь. Да и город шумел со всех сторон – ревел, рычал, гудел…

До окончания тихого часа в больнице оставалось еще много времени. Можно было съесть по мороженому в ближайшем кафе. И купить яблок и апельсинов для больного: благо дело, напротив больничного комплекса расположился рыночек.

– Как мне тебя представить? – Они сидели под тентом недалеко от шоссе, ведущего за город: – Подругой из Москвы?

– Подругой из Москвы, которая работает в «Аргументах и фактах», – подкорректировала его Юля. – Так надежнее. А то глупо получится: ко мне приехала подруга, Колян, расскажи ей, как ты упал с третьего этажа. Она любит страшные истории. У-у! Можно представиться и корреспондентом истфаковской многотиражки, но «АиФ» звучит серьезнее. И потом, я ведь действительно иногда пишу для них.

– Ладно, – кивнул Мишка. – А ты диктофон взяла?

– Конечно. И ручку, и блокнот.

– Молодец. К нему мать и отец могут прийти, сестра, еще кто-нибудь…

– Значит, подождем.

Они съели мороженое, выпили по бокалу лимонада и зашли на рынок. И только потом, с гостинцами, направились через дорогу к больнице – это был комплекс зданий на краю Вольжанска. Целый медицинский городок за бесконечным кирпичным забором.

– В каком он корпусе?

– В третьем, – сказал Мишка, когда они прошли КПП. – В травматологии, на пятом этаже.

Путешествие по больничному городку по зеленым аллеям заняло не менее четверти часа. И вот – третий корпус, синие бахилы, лифт, пятый этаж. К счастью, они оказались первыми посетителями потерпевшего.

– Какая фамилия у твоего друга? – еще в лифте спросила Юля.

– Чубкин. Николай Чубкин.

– Чубкин? Ладно. Пусть будет Чубкин.

Они вошли в палату на шестерых. Тут лежали еще несколько человек – перевязанные, перебинтованные, несчастные, старые и молодые. Один из них постанывал.

– Где он? – тихонько спросила Юля.

– Вон, – кивнул Мишка.

– Где – вон?

– У окна.

Самым перебинтованным, похожим на мумию, и оказался Колян: две ноги и рука были подвешены, корсет фиксировал поломанные ребра. Голова тоже была крепко перебинтована.

– Привет, Колян, – бросил Сомов. – Тебе повезло с левой рукой. Если бы и ее сломал – трындец…

– Не говори, – мертвым голосом откликнулся больной. – Но лучше бы правая осталась.

Колян уже остановил взгляд на Юле.

– Это Юля Пчелкина, – представил спутницу Мишка Сомов. – Журналистка из Москвы. Вместе учились в школе. Я тебе говорил.

– Здравствуйте, Николай, – доброжелательно улыбнулась Юля. – Мне жаль, что с вами такое приключилось. Очень-очень! А мы вам яблок и апельсинов купили.

– Спасибо, – вяло отозвался тот.

Мишка положил гостинцы на больничную тумбочку и продолжал:

– Юля в «Аргументах и фактах» работает. Как только узнала про этот случай с привидением – сразу прилетела. Ей как раз такой материал нужен.

– Что, про меня напишете? – поинтересовался Колян.

– Разумеется, – кивнула Юля, – если вы расскажете эту невероятную историю.

– Расскажу, конечно, – быстро согласился тот.

– Отлично, – сказала девушка. – Я, правда, внештатный корреспондент и на сто процентов ничего обещать не могу…