Охота на рэкетиров
Шрифт:
— А кто Валеркина жена была?
— П-плавчиха. Или г-гребчиха. Не помню уже. Красивая девчонка была. На-на голову тебя или меня выше. Пока Валерка служил в а-армии, она его бросила. Для него это был с-страшный удар. Ва-валерка горевал… — Эдик махнул рукой, мол, ужас как горевал.
— После армии я устроился в би-библиотеку. В научно-техническую. В архив. — Армеец развел руками. — За-заикой меня в школе не обзывали, потому как в школе я не заикался. В заику меня армия п-превратила. Мне на-на голову с-строительные леса о-обрушились. За месяц до дембеля, так что срок с-службы истек, когда я в госпитале
Армеец замолчал. Бандура упорно ждал продолжения.
— Когда пе-перестройка вошла в такую фазу, что у-учителям есть со-совсем стало нечего, хоть ложись — помирай, или лепешки из лободы пеки, как в блокадном Ленинграде, Маринка…
— Жена твоя?
— Да. Маринка оставила школу и по-пошла на вещевой рынок, наливайкой. Она в школе ге-географию преподавала…
— Кем?
— На-наливайкой. Кофе продавцам разносила, чай, бутерброды. Зарабатывать начала п-прилично. Я себя иждивенцем чувствовал. Ну и она намекать н-начала. Со временем. Не так, чтобы очень, но о-ощутимо.
— На кофе и прочей ерунде?! — изумился Бандура. — Зарабатывать?
— Сам ты ерунда. По-посчитай, сколько банка кофе стоит, а с-сколько чашка. И сопоставь. Ра-работа каторжная, конечно, но не дармовая… — Армеец вздохнул.
— Потом я в с-строительную бригаду подался. Об этом ты уже знаешь. Спасибо армии. И кафель у-укладывать научили, и штукатурить помаленьку. Не-не на суперуровне, но строительный уровень от кельмы я о-отличить мог.
— Библиотеку бросил?
— Нет. С-страшновато было с госслужбой расставаться. Она не давала н-ни черта, а все равно — страшновато. Синдром советского человека. Помираю с г-голоду, зато при трудовой книжке. В общем, у нас с Маринкой деньги п-появились. Одеться смогли. А вот о-отношения стали не те. П-прохладные стали. Отчуждение какое-то п-появилось. Не знаю, отчего…
— Может, из-за рынка?
— Да нет. П-причем тут базар? Так в-вышло, и все. Потихоньку стали чужими, хотя и с-спали в одной кровати…
— А дальше?
— Дальше — п-просто. Как то я вернулся со стройки и о-обнаружил свои вещи на лестничной клетке. Попросту говоря, она меня вышвырнула. Ве-вещей, правда, было немного, в одну сумку у-уместились. Дверь она не о-открывала, а затем и за-заменила замки.
— Ничего себе! А ты?!
— А ч-что я? Я п-просто поверить не мог, что она та-таким вот образом со мной обошлась. Не доходило до меня, первое время. Все д-думал — как же так?
— У нее появился другой мужчина?
— Барыга, — неохотно согласился Армеец. — З-здоровый парень такой. Дылда, как моя б-бабушка выражалась. Я распсиховался, поехал на рынок — ра-разобраться.
— Разобрался?
— Еще как. У-у него там дружки… Отделали они меня ка-капитально. Сам виноват, — на рожон полез. П-предупредили, что если еще раз дома п-появлюсь… В общем, чтоб и до-дорогу туда забыл…
— Ну… — продолжал Армеец, — ме-месяц на стройке ночевал. Иногда — в би-библиотеке. Не очень комфортно, честно говоря. А квартиру снять — с-средства не позволяли. У-угол, разве что. — Армеец вздохнул, заново переживая прошлое.
— Ни помыться, ни п-побриться. Друзей нет. И потом, кто к себе на-надолго пустит? Кому чужое горе и-интересно, особенно по нынешним в-временам.
— А Валерка?
— П-протасова я со школы в глаза не-не видел. По-понятия не имел, где он и чем промышляет. С-слыхал от кого-то, что вроде бы тренирует па-пацанов. Но не более того. Ты же знаешь, как это бывает — кто-то что-то услышал, от себя добавил…
— Ну да.
— Решил я к родителям ехать. После аварии они, как чернобыльцы, д-домик получили, между Барышевкой и Яготином.
— Это под Киевом?
— Не-не совсем так. В Ки-киевской области. Чем мне там жить, у меня и в м-мыслях не было, но хотя бы крыша над г-головой меня там ждала. В Киеве я никому не был нужен… По-понимаешь?
— С-собрал манатки, — продолжал Армеец грустно. — И на вокзал. И вот тут-то на-наткнулся на Валерия. Он весь в к-коже, на «бимере» крутом. В общем, при делах… «Привет, брат, давай, блин, за встречу». Ну, ты П-протасова знаешь. А у меня в к-карманах — ветры гуляют… Сели, выпили за счет заведения. П-протасов уже научился, к тому времени. Он, оказывается, с тренерством завязал. Подался в ба-бандиты. Давай мне заливать: — тачка до-дорогая, бабла — вы-выше крыши. Позвал к себе. Я согласился. Без особых ко-колебаний.
Андрей кивнул.
— А жена?
— Рассказал П-протасову о своей беде. Н-наверное, не стоило. Сожителю Маринкиному его же собственный лоток на голову одели, п-прогнали с рынка. О-отвратительно, конечно, но… если честно, — мне по-понравилось.
Бандура ухмыльнулся.
— Когда за тобой сила непрошибаемая — это п-приятно. Сразу забывается, чего ты один стоишь… вот… Впрочем, Маринки это мне не вернуло. Б-больше я ее не встречал.
— А Дениску? — осторожно спросил Андрей.
Армеец понурил голову. Наступил такой момент, когда самое время выпить. Андрей потянулся, наполнил оба бокала.
— З-знаешь, Андрюша… эта девочка… — тихо заговорил Армеец, и Андрей понял, что тема семьи Эдика исчерпана, — Яна… Она не п-просто выходила меня…
— Да она втрескалась в тебя по самые уши. Это и коню понятно…
— Не ш-шуми. Чего ты вопишь? Дело в том, что благодаря ей я снова взглянул на жизнь по-другому. Под и-иным углом, понимаешь?
— Как это?..
— Я задумался о том, что о-ожидает меня в Киеве и следует ли мне туда возвращаться. Просыпаясь утром, я улыбаюсь. Ко мне ве-вернулось то, что после Марины, как я полагал, у-ушло безвозвратно.
— Тебе она нравится? — прояснил ситуацию Бандура. — Это я понял.
— И еще одно, — Армеец посмотрел прямо в глаза Андрею, — ты с-сказал чистую правду обо мне. Когда ты с-стучал в дверь, я все слышал. Ни черта я не спал. Одна моя часть ра-радовалась тебе, а другая, Андрюша, за-заставляла меня молчать. Более того, очень хотела, чтобы ты, дружище, ехал себе, куда по-подальше.
— Я понимаю, — уныло сказал Бандура.
— С-спасибо.
— Иногда я думаю об отцовской пасеке. И о том, что мои руки не будут там лишними, Армеец. И еще о том, что рассказывать отцу о своих похождениях в столице я, пожалуй, не стану. Воздержусь. Но, с другой стороны, всю жизнь лопатой махать и махорку курить — меня отчего-то не тянет… Что скажешь?