Охота за мультифритом. Книга 2
Шрифт:
– Значит, мы могли делать с этой шкатулкой все, что захотим, - подсказал Туз.
– Нет, - на этот раз Битюг не согласился.
– Как это нет? Как это нет? Машшаррам!
– возмутился Туз.
– Она же сказала.
– А потом она сказала, чтобы мы отнесли шкатулку Клинкту, - стоял на своем Битюг.
Битюг славился своим упрямством. Спорить с ним было бесполезно. А попытаться отобрать у него шкатулку, было, не только бесполезно, но и вредно. Туз, на что уж был хитер, растерялся. Все так хорошо получалось, А эту дубовую башку заклинило. И непонятно, как этот дубовый клин теперь у него из башки вытащить? Туз посмотрел на Блеза: "Выручай, мол,
Блез, уже сообразил, к чему ведет разговор Туз, чего он добивается. И тоже решил, что шкатулку с Мультифритом можно оставить себе. Но надо было убедить в этом упрямого Битюга.
– Плевать она хотела на Клинкта!
– прорвало Блеза. Он побагровел от напряжения и, даже, почти не хрипел.
– Ты что, не понимаешь?! Плевать она хотела на Клинкта и на эту шкатулку, и на Мультифрит она плевать хотела! Для Бесси-Летти главное, чтобы Гильдия сохранилась. А на все остальное ей наплевать!
– Блез отдышался, помолчал, а затем, уже спокойно, добавил: - Бесси-Летти к нам хорошо относится. Она спросила, что мы собираемся сделать с Мультифритом? Она думала, что мы Мультифрит заберем. А мы стояли как олухи и ничего ответить не могли.
– Так она потом сказала, чтоб мы отнесли шкатулку Клинкту, - опять нудно протянул Битюг.
– А он свое, - всплеснул ладонями Блез.
– Неужели ты не понимаешь, хр-р-р, - снова захрипел он, - дубовая твоя башка, не соображаешь, что про Клинкта она так, в сердцах бросила. Хр-р-р... Она же, фактически, сказала, хр-р-р, что смотреть на нас не может, и чтобы мы убирались подальше. Хр-р-р... Вместе с этим Мультифритом! Машшаррам!
Он закашлялся, махнул рукой на Битюга, как на человека совершенно безнадежного, и отвернулся.
Битюг и сам знал, что у него дубовая башка, и что соображает он туго. А Хриплого уважал, как раз, за то, что тот соображает. Человек в тавернах пел, и все слушали его. И платили, за то, что поет. В Геликсе никто, за так, платить не станет. Значит не дурак. Хриплый ему сейчас по-доброму объяснить хотел, про шкатулку, и расстроился от того, что Битюг его не понимает. Задыхаться стал. Бесси-Летти, и верно, хотела шкатулку им отдать, а они не взяли. Получается, что Хриплый прав.
– Не, ты это... не расстраивайся, - попросил он Блеза.
– До меня, и верно, не сразу дошло. Мы же тогда все трое в ступор впали. Бесси-Летти сказала, чтобы мы шкатулку забрали. А мы это... Как бараны молчали. Ну, ладно, понял я!
– Да, - Блез перестал кашлять и облегченно вздохнул.
– Бесси-Летти готова была отдать шкатулку нам.
– Правильно!
– Туз забыл, что у него болит нога, и вскочил.
– Бесси-Летти готова была отдать шкатулку нам! Шаррам-машшаррам! Мы, фактически, отказались. А сейчас мы передумали и можем забрать шкатулку себе. Я уверен, что наша Бесси возражать не станет.
Окончательно дозрел и Битюг.
– Значит, шкатулка наша. И Бесси-Летти без обиды. Га! А здорово получается!
– Станешь ты теперь, Битюг, богатеньким, - растянул губы в ухмылке Туз.
Не понял Битюг, радуется Туз за него, или сейчас какую-нибудь пакость выдаст. Решил, если что, вмазать Тузу как следует, чтобы заткнулся.
Но нет, Туз, видно, и вправду радовался и за Битюга, и за Хриплого, и, конечно, за самого себя.
– В бархатах ходить станем, как бургомистр. А я себе, шаррам, сапоги со шпорами куплю, - сообщил Туз.
– Высокие, выше колен. И мальчишку найму, чтобы он каждое утро их чистил. А шпоры к ним присобачу серебряные. Машшаррам! Чтобы звенели, как колокольчики.
К шпорам лошадь нужна, - рассудил Блез.
– Без лошади шпоры ни к чему.
– И лошадь куплю, машшаррам! Чего это мне лошадь не купить?
– держался Туз так, будто у него карманы уже набиты золотыми монетами.
– Белую куплю, без единого пятнышка. Или черную, как ночь. Нет, машшаррам, сразу две куплю: белую, и черную, не на лошадях же мелочиться.
Битюгу тоже захотелось иметь и лошадь, и сапоги и серебряные шпоры, чтобы звенели, как колокольчики.
– Делить будем на троих и поровну, напомнил он, - и внимательно посмотрел на товарищей. Битюг понимал, что настырный Туз, который придумал, как поступить с Мультифритом, может потребовать себе большую долю. И Хриплый не дурак. С ним тоже надо поосторожней. Зевнешь, они тебя в миг обштопают.
– Раз такое богатство нам посчастливилось получить, надо разделить его по братски, поровну и без обмана.
– Конечно поровну, - легко согласился Туз.
– Здесь такое чудо, что когда на троих разделим, шаррам, каждый из нас станет самым богатым человеком в Геликсе.
Хриплый Блез на мгновение представил себе, как он будет выглядеть, в камзоле из алого бархата.
– На троих и поровну, - добродушно утвердил он.
В это самое время на пустыре что-то изменилось Трава оказалась зеленой и сочной. Прекрасная такая, густая травка, на которой приятно посидеть. А можно и прилечь. Кустарник тоже посвежел, и стало видно, что на нем, даже, какие-то маленькие цветочки растут. Красненькие и голубенькие. Очень симпатичный кустарничек. И цветочки красивые. Возможно, все так изменилось потому, что солнце вышло из-за тучки и осветило пустырь. А может, быть просто настроение поднялось у Блеза, Битюга и Туза. И то, что показалось им мрачным, когда они собирались отдать шкатулку с Мультифритом гномам, стало совершенно другим, светлым и ярким, когда выяснилось, что шкатулка с драгоценным кристаллом остается у них. Блез даже, чего он давным-давно не делал, начал едва слышно напевать что-то веселое и бодрое.
– Да ты, шаррам, запел, - удивился Туз.
– Ага, запел!
– прохрипел Блез. Он улыбнулся Тузу, подморгнул ему правым глазом, затем левым, встал и, не переставая напевать, закружился в каком-то легком бесшабашном и бессмысленном танце.
– Ну, Хриплый! Машшаррам! Во дает!
– восхитился Туз.
– Да ты еще и плясать хорош!
Он недолго наблюдал за танцующим. Забыл, что недавно жаловался на больную ногу, вскочил и закружился возле Блеза. Одна нога у Туза была в башмаке, другая - босая. Но ему это не мешало. Он лихо притоптывал, отбивал ладошами такт и негромко выкрикивал что-то веселое и отчаянное.
Если бы не нога, Битюг, вероятно, тоже пустился бы в пляс. Только какой из него, хромого, плясун. Битюг остался сидеть. Но, как и Туз, стал отбивать такт ладонями. И кто знает, сколько бы они так веселились, если бы Туз не наступил босой ногой на какой-то колючий сучек. Соображать же надо, пустырь не то место, где можно отплясывать босиком.
Туз выругался, плюхнулся на землю, задрал ногу и стал рассматривать ступню. На пятке, рядом с тем пятнышком, которое он ранее показывал, засела крупная заноза, колючка, оборвавшаяся с какой-то ветки. Туз обругал и колючку, и кустарник, и весь пустырь. А затем попросил, дважды рожденного, святого драконоборца, покарать жителей этого околотка, что развели здесь настоящую помойку, по которой нормальный человек не может пройти босиком. После всего этого Туз выдернул колючку.