Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники
Шрифт:
Подняв свой бокал, Таффари с улыбкой произнес: — За тебя, моя дорогая. Ты спасла меня и мою страну от возможных серьезных неприятностей.
— Благодарю вас, господин президент, — проговорила Бонни, сделав большой глоток шампанского.
Ей показалось, что у шампанского странный горьковатый привкус, но она смолчала, не желая обижать Эфраима. И когда Кейджо снова наполнил ее бокал, она выпила его залпом, не раздумывая. Да и горьковатый привкус вроде бы исчез.
— Я подумал, что перед заходом солнца было бы неплохо совершить
Бонни хотела улыбнуться ему в ответ, но язык и губы у нее странным образом онемели и не слушались.
— Это было бы замечательно, — попыталась вымолвить она, но вместо этого губы у нее смешно сморщились.
Перед глазами поплыли круги, и Бонни, чуть пошатываясь, замолчала. Потом зазвенело в ушах, лица присутствующих почему-то превратились в темные пятна, а затем потемнело и все вокруг, и только лицо Эфраима все еще окружал световой ореол, но спустя мгновение исчез и он, слившись с поглотившей все темнотой.
— Прощай, моя дорогая, — словно из подземелья, донесся до нее голос Эфраима, и голова Бонни бессильно упала на стол.
В каюте наступило молчание. А затем президент Таффари, неторопливо собрав со стола свои бумаги, положил их в кейс. Он вышел из-за стола, но Кейджо опередил его и распахнул перед ним дверь. Лишь на несколько секунд Таффари, оглянувшись, задержался в дверном проеме. Нинг Чжэн Гон сидел напротив неподвижно лежавшей девушки, и лицо его покрывала мертвенная бледность.
Остановившись у сходней, Таффари обернулся к Кейджо: — Проверь, чтобы яхту отмыли как следует. Чтобы не осталось ни единого пятнышка. Только после этого возвращайтесь на причал. Ты ведь знаешь, как пользоваться пожарным шлангом?
— Да, ваше превосходительство, — ответил Кейджо.
Через минуту Таффари исчез за дверцей своего «мерседеса», а Кейджо еще несколько секунд стоял на палубе, отдавая честь президенту.
Мотор яхты уже запустили, и за кормой пенилась прозрачная вода. Отдав швартовы, Кейджо двинулся к штурвалу. Он повел судно к выходу из бухты.
До острова Ламу было часа два ходу, и солнце уже село, когда Кейджо бросил якорь в укромной заводи возле утеса, одиноко торчавшего из вод озера неподалеку от острова.
— Мы на месте, господин Нинг, — доложил он с мостика.
— Помогите мне, пожалуйста, капитан.
Кейджо спустился в каюту. Бонни Ман лежала на полу по-прежнему без сознания. Вместе они вытащили ее на открытую палубу, и, пока Кейджо держал девушку, Чжэн Гон крепко привязывал ее запястья и щиколотки к металлическим поручням. А затем аккуратно расстелил под ногами Бонни большой квадратный кусок нейлона, края которого спускались за борт: потом легче будет убрать и вымыть палубу.
— Больше мне ваша помощь не нужна, капитан, — бросил он Кейджо. — Берите резиновую лодку и плывите к острову. И ждите, пока я вас позову. Сидите на берегу, какие бы звуки вы случайно ни услышали. Все ясно?
— Ясно,
Чжэн стоял на палубе, наблюдая, как Кейджо спускает лодку на воду. Заработал прикрепленный на корме суденышка моторчик мощностью в три лошадиные силы, и темноту прорезал свет фонаря, установленного на носу лодки. Через пару минут лодка причалила к острову. Кейджо заглушил мотор и выключил фонарь.
Тем временем Чжэн Гон вернулся к девушке. Тело ее безжизненно повисло; лицо было очень бледным, рыжие волосы растрепались и в полном беспорядке торчали в разные стороны.
Чжэн Гон подождал еще несколько минут, наслаждаясь моментом. Откровенно говоря, чисто внешне эта женщина ему совсем не нравилась. Во-первых, она была очень крупной, а во-вторых, он любил девушек помоложе. Однако, глядя на нее, он чувствовал, что быстро возбуждается. Не пройдет и минуты, как он позабудет о таких мелочах, как возраст и все такое.
Он внимательно огляделся, оценивая обстановку. Остров Ламу находился примерно в двадцати километрах от суши, и вокруг него кишмя кишели крокодилы. Они вмиг сожрут добычу, сброшенную за борт. В крайнем случае президент Таффари всегда прикроет его.
Вернувшись к девушке, он подставил ей под локоть спинку стула и начал осторожно массировать руку, пока под светлой кожей ясно не обозначились вены. Он пользовался этим снотворным уже много раз и всегда держал шприц с противоядием наготове.
Буквально через несколько секунд после инъекции Бонни Май открыла глаза и посмотрела на него мутным взглядом.
— Добрый вечер, мисс Ман. — Голос Чжэн Гона охрип от охватившего его возбуждения. — А теперь мы с вами немножко повеселимся.
Глава XXIX
Полное взаимопонимание возникло между Дэниелом и Сепу почти мгновенно. Вообще-то удивительно, ибо разница между ними была огромной: и в возрасте, и чисто внешняя, не говоря уже об образовании и интеллекте.
Должно быть, это какое-то духовное родство, решил Дэниел, едва поспевая за бежавшим впереди него Сепу. В конце концов, он тоже родился и вырос в Африке, и что-то общее неуловимо связывало этих двух людей, одинаково горячо болевших за африканскую землю с ее красотами и неисчерпаемыми богатствами. Они оба любили и понимали живые создания Африки, считая, что являются неотъемлемой частью этого мира, а вовсе не чужаками.
На ночь они развели костер и долго разговаривали, поглядывая на языки пламени, согревавшего их и пугавшего хищников. Сепу делился с Дэниелом секретами и тайнами этого гигантского леса, которые были известны одним лишь бамбути, свято верившим в божественную силу леса-Отца и леса-Матери. И Дэниел не нуждался ни в каких дополнительных объяснениях, ибо в известной степени он разделял веру бамбути. Он понимал истоки их обычаев и традиций и искренне восхищался мудростью и добротой этого крошечного народа.