Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники
Шрифт:
Дорога тянулась от самого берега и, достигнув леса, уже в виде широкой просеки расступалась на полкилометра. Крестьяне отвоевывали теперь у леса все большие и большие пространства, строили вдоль дороги свои деревушки, вспахивали поля и сажали огороды, которые граничили прямо с лесом. Все это осуществлялось с помощью метода культивации, который цинично называли «руби и сжигай». Дело в том, что некоторые деревья были поистине гигантскими в обхвате, и никакими топорами или пилами повалить их было невозможно. А потому люди на корнях разводили небольшие костры, которые горели в течение многих недель. Огонь постепенно пожирал твердую, как железо, древесину, и ствол высотой чуть ли не в шестьдесят
Вырубленная дорога казалась Келли глубокой раной на живом теле, нанесенной чудовищными орудиями современной цивилизации. Она всей душой ненавидела этот отвратительный гнойник в девственном чреве леса.
Выглянув из своего укрытия, она заметила, что дорога еще расширилась с тех пор, как она уехала отсюда. На земле виднелась глубокая колея от колес огромных лесовозов и самосвалов, перевозивших руду и лес. Тяжелый транспорт появился в этих местах после свержения президента Омеру и передачи лесной концессии мощному иностранному синдикату.
По своим наблюдениям и записям, которые Келли вела очень тщательно, она сделала вывод, что вырубка леса уже повлияла на распределение осадков в этом районе. Просеку шириной почти в полтора километра теперь не закрывали, словно зонтом, кроны деревьев, и тропическое солнце через образовавшуюся дыру палило беззащитную землю. Горячий воздух, поднимаясь над просекой, разгонял дождевые облака, ежедневно собиравшиеся над лесом. В результате чего над самой дорогой дождей выпадало теперь крайне мало, хотя всего в нескольких километрах отсюда на тропический лес по-прежнему обрушивались ливни, и средний уровень осадков там достигал семи тысяч пятисот миллиметров в год.
Вот и сейчас на сухой и пыльной дороге стояла нестерпимая жара. Поникли палимые полуденным солнцем манговые деревья, а люди, жившие в деревушках вдоль дороги, прятались под наспех сооруженными barazas — соломенными навесами, державшимися на невысоких деревянных столбах. Безоблачное небо над дорогой не предвещало никакого дождя. «Без спасительной зеленой кроны весь бассейн Убомо превратится скоро в маленькую Сахару», — с грустью подумала Келли.
Эта дорога угрожала лесу и его исконным жителям библейскими Содомом и Гоморрой. Для маленьких бамбути просека становилась подлинным искушением. Дело в том, что водители тяжелых грузовиков были людьми отнюдь не безденежными, а находясь в пути, им, разумеется, хотелось есть — лучше всего свежее мясо и мед. Удовлетворялись и иные плотские желания. Бамбути, прирожденные охотники, могли обеспечить водителей как мясом, так и медом, а заодно и своими крошечными девушками, изящными, смеющимися и полногрудыми, что особенно привлекало рослых представителей племени банту.
Дорога соблазняла и выманивала бамбути из глубин леса, разрушая их традиционный образ жизни. Она заставляла пигмеев убивать больше зверья, чем обычно, и количество лесной дичи неуклонно уменьшалось. Если когда-то пигмеи охотились только для того, чтобы прокормить себя, то теперь они выходили на охоту ради наживы, ибо продавали мясо убитых животных в придорожных dukas — мелких лавках, выстроенных в каждой новой деревушке.
С каждым днем дичи в тропических лесах становилось все меньше, и Келли понимала, что когда-нибудь бамбути доберутся до самого сердца тропического леса — далекой и священной земли, где, следуя исконным традициям, никогда не охотился ни один бамбути.
В придорожных лавчонках бамбути открыли для себя пальмовое вино, бутылочное пиво и другие спиртные напитки. И как у большинства первобытных племен, будь то австралийские аборигены или эскимосы Арктики, у бамбути сопротивляемость к алкоголю оказалась очень слабой. Пьяный пигмей
У племени бамбути не существовало традиций, запрещавших девушкам близость с юношами до женитьбы. Однако сам половой акт имел все-таки определенные ограничения: девушка и юноша могли заниматься любовью, но соприкасаясь лишь определенными частями тела. Не поженившейся паре разрешалось держать друг друга за локти — для удобства, но уж никак не обниматься. Половой акт среди бамбути считался абсолютно естественным, и с его помощью выражались самые нежные чувства к возлюбленному. Ну а кроме того, он доставлял массу удовольствия.
Девушки бамбути, от природы очень дружелюбные и веселые, для искушенных водителей из разных городов Африки становились чрезвычайно легкой добычей. Стараясь доставить мужчине как можно больше удовольствия, девушки продавали себя крайне дешево: их радовала любая безделушка или бутылка пива, иногда они получали по нескольку шиллингов, но в результате столь нехитрой сделки заражались сифилисом, гонореей или, того хуже, смертельно опасным СПИДом.
Ненавидя дорогу всем своим существом, Келли мечтала иногда, чтобы нашелся какой-нибудь чудесный способ остановить вмешательство этого все убыстряющегося процесса разрушения естественной среды и деградации племен, хотя она прекрасно понимала, что никакого такого способа нет и быть не может. БМСК и ей подобные компании-монстры сметали все на своем пути. Лес, его почвы, растительность, животные и птицы, обитавшие в нем, а также живущие там люди — все это являлось слишком несерьезной преградой для наступавших современных чудовищ. Единственное, на что надеялась Келли, так это на замедление сего ужасного процесса и тем самым на спасение от полного уничтожения каких-то крох из того бесценного, что брошено в плавильный котел развития человеческого общества и эксплуатации природных ресурсов.
Грузовик внезапно съехал на обочину и, подняв облако красноватой пыли, притормозил позади одной из придорожных dukas. Выглянув в щелку, Келли увидела, что это обычная лавка с замызганными стенами и крышей, покрытой пальмовыми листьями. У строения стоял лесовоз, водитель которого и его сменщик торговались с хозяином из-за сладкого батата и копченого мяса дичи.
Патрик Омеру с братом начали выгружать корзины с сушеной рыбой, намереваясь продать ее лавочнику. Патрик тихонько бросил в сторону: — Келли, ты в порядке?
— Спасибо, Патрик, все хорошо, я готова ехать дальше, — ответила она тоже приглушенным голосом.
— Подожди, доктор. Надо убедиться, что дорога безопасна. Военный патруль появляется здесь регулярно. Хозяин лавки в курсе, когда подъедут солдаты; я поговорю с ним.
Водитель лесовоза обо всем договорился и перенес свои покупки в машину. Забравшись в кабину, он завел машину и, выпустив облачко черного дыма, выехал на ухабистую дорогу, таща за собой два огромных прицепа, груженных пиленым красным деревом. Каждый из распиленных на десятиметровые бревна стволов был не меньше полутора метров в обхвате, а весь груз в целом насчитывал сотни тонн драгоценнейшей древесины.
Патрик тотчас позвал хозяина лавки, происходившего из племени угали, и они о чем-то тихо заговорили. Хозяин лавки то и дело покачивал головой, указывая на дорогу. Патрик, оборвав разговор, быстро направился к грузовику.
— Келли, вылезай скорее. Патруль может появиться в любую минуту. К счастью, рев их машин мы услышим издалека. Кроме того, в лес солдаты никогда не суются: боятся лесных духов.
И Патрик вызволил женщину из ее укрытия. Облегченно вздохнув, она наконец спрыгнула на землю. С удовольствием потянулась, подняв кверху руки и разминая онемевшие мышцы и спину.